Но почему, не понял он, эти звуки гавканья и прискуливания озарили лицо Даны Скалли такой надеждой?
ТРЕЙЛЕРНЫЙ ПОСЕЛОК
СЕЛЬСКАЯ МЕСТНОСТЬ В ВИРДЖИНИИ
12 ЯНВАРЯ
Фокс Малдер лая собак не слышал. Он лежал, усыпленный наркотиком, без сознания, на полу операционной, а тощий доктор отдавал ассистентам приказы по-русски — достаточно громко, чтобы перекричать псов, но уже без той раздраженной ноты, вызванной вторжением постороннего.
Посторонний больше их не интересовал, и доктор с ассистентами даже переступали через него, перемещаясь по операционной. Они едва заметили, как Янка Дацишин подхватил бесчувственного Малдера под мышки и вытащил у них из-под ног обратно на псарню.
Через минуту грохнула дверь трейлера, русский спокойно вышел на холод, хотя был одет всего лишь в хирургический халат, и вытащил за собой из трейлера Малдера, прямо на грунтовую тропу. Как тащил бы мусорный мешок или отрубленные конечности для выбрасывания, он потащил бесчувственного тяжелого Малдера во двор. Волочащиеся ноги его груза оставляли борозды в свежем снегу.
Примерно на пол пути от сдвинутых трейлеров к деревянному сарайчику в углу двора Малдер стал медленно приходить в себя. Ему пришлось заставлять сознание работать, но он был беспомощен в борьбе с введенным дурманом и уж тем более с громилой, который тащил его к этому зловещему сараю.
Наконец русский подтащил Малдера вокруг сарая к здоровенной колоде, в которой торчал топор. У стены сарая стояла поленница, но полностью пробудило Малдера иное зрелище: на истоптанной грязной земле валялось обезглавленное голое тело женщины.
Фокс Малдер понял, что наконец-то нашел Монику Бэннэн. Она лежала лицом вниз — то есть если бы у нее было лицо — возле этой колоды с топором. Через секунду Малдера бросили рядом с этим обезглавленным телом, и бывший агент, такой же беспомощный, как Моника Бэннэн, смотрел на русского, который остановился перевести дыхание.
Потом он подошел ближе, и у Малдера свело судорогой живот. Но Дацишин наклонился, дернул тело поближе к колоде, вытянул на нее мертвую руку, очевидно, собираясь разрубать тело на куски.
Русский занес топор, начиная свою грязную работу, а операция в доме шла своим чередом — начинался процесс, в чем-то сходный со своеобразной уборкой, которую проводил сейчас Янка Дацишин.
Отрезанная голова Франца Томчезина могла бы показаться такой же назначенной к выбросу частью тела, как и прочие, если бы не одно: глаза моргали время от времени. Он был — по крайней мере в каком-то смысле — еще жив, подключенный к телу Черил Каннингэм по кровеносным трубкам, торчащим из разреза в ее горле.
Именно на это горло направлено было внимание доктора Урофф-Колтоффа, подносившего сейчас скальпель к йодному кольцу, чтобы отрезать одну голову и заменить ее другой.
А Янка Дацишин во дворе возле сарая управлялся быстрее, чем тощий доктор. Мрачная процедура расчленения выполнялась быстро и умело, а Малдер заставлял себя на нее смотреть, изо всех сил стараясь не потерять сознания и тогда, быть может, не кончить жизнь, как Моника Бэннэн — в виде отдельных кусков тела на земле возле колоды.
Русский отставил топор, прислонил к колоде. Подошел к Малдеру, который пытался заставить тело, мышцы работать, иначе никогда им больше не придется этого делать, потом почувствовал, что его кладут на эту колоду — очевидно, чтобы прежде всего снять голову. Может быть, и мог бы Малдер скатиться и попытаться бежать, но уйдет ли он от взмахов топора страшного преследователя?
Русский занес топор над шеей Малдера, и чей-то голос рядом вдруг сказал:
— Эй!
То, что увидел Малдер, наверняка было навеянной снотворным галлюцинацией: Скалли здоровенным поленом хватила русского по голове. У него подогнулись ноги, и он свалился бесчувственной грудой среди нарубленных им кусков тела.
Это Малдер умирает, и лишенный кислорода мозг строит такие образы?
Или и вправду здесь Скалли, держит ладонями его за щеки, повторяет:
— Малдер? Малдер!
Внутри, в операционной, доктор Урофф-Колтофф только провел на шее Черил Каннингэм чистый и умелый кругообразный разрез, как снова яростно залаяли псы. Доктор остановился, поднял взгляд — и из-за пластикового занавеса ворвался здоровенный лысый мужик с пистолетом в руке. Прищуренные глаза смотрели на хирурга с невероятным омерзением.
— Руки на виду держать! — велел Скиннер. — Быстро!
Ассистенты по-английски не говорили, а доктор Урофф-Колтофф то ли да, то ли нет, но пистолет в руке Скиннера понятен был всем, и они попятились от каталок.