нены не мелом, а цветными фломастерами и аэрозольной краской - прогресс проникает во все сферы жизни, не обходя даже уличный вандализм. К тому же добавились матерные выражения на английском - плоды распространения языковых спецшкол и видеофильмов с параллельным дубляжем. Он миновал оцинкованный продуктовый люк ресторанной кухни, невзрачные двери пожарного выхода и каких-то подсобных помещений. Следующая дверь в обшарпанной стене ничем не отличалась от предыдущих. Денис сунул палец в дыру у железного косяка, нащупал кнопку звонка, нажал и подержал немного для верности. Через минуту лязгнул крепкий замок, и на пороге показался улыбающийся Мамонт - в белой рубашке с засученными по локоть рукавами и при галстуке. На скуле белела нашлепка лейкопластыря. Как всегда, от его мускулистой фигуры веяло уверенностью и силой. Пропустив Дениса в помещение, он машинально выглянул наружу и вновь запер дверь. - Пойдем, есть хорошие новости! Заметно прихрамывая, Мамонт пошел впереди. Запыленный проход уперся в лестницу, следующий этаж имел более обжитой вид, а когда они прошли сквозь еще одну дверь, то как будто попали в малогабаритную квартиру. Квадратная прихожая, хорошо обставленная комната, небольшая кухня, раздельный санузел. В прихожей имелась вторая дверь, она выходила в покрытый красной ковровой дорожкой коридор управления речного порта, между кабинетами начальника и главного инженера. Снаружи на ней красовалась табличка "Техническая библиотека", а по ковровой дорожке можно было пройти к двустворчатым стеклянным дверям и выйти с фасадной стороны здания. - Проходи на кухню. Голодный небось? - весело подмигнул Мамонт. - Яичницу на сале будешь? Денис сглотнул слюну. В той работе, которой он на общественных началах занимался уже почти год, привлекали не только интерес, острота ощущений, прикосновение к тайнам, недоступным другим людям, но и личность наставника. В Мамонта были влюблены все члены группы. Он не кичился положением командира, не создавал дистанцию между собой и ребятами, держался просто и дружелюбно, как старший товарищ. Что очень важно - не изображал идеологического святошу: рассказывал и охотно слушал политические анекдоты, возмущался тупостью чиновников и многочисленными нелепостями совпартдействительности. Нормальный веселый мужик. И сейчас жарит ему яичницу, как будто так и надо... - Что случилось, Константин Иванович? Хромаете, лицо залеплено... - Брали вчера одного лба... Здоровенный, гад, нескольких наших покалечил. Чуть не застрелил его, - охотно ответил Мамонт. Сашка Зубов рассказывал, что Мамонтов входит в особую группу для проведения "острых" операций. Туда включены физически крепкие и специально подготовленные сотрудники Управления, каждый из них регулярно проходит сборы в Москве, где прыгает с парашютом, взрывает мины и тренируется в рукопашном бою. "Учится отрывать яйца", - как выразился Сашка. Так что мирный вид оперативника в обязательном костюме и галстуке - очень обманчив. Хотя мощная шея, широкие плечи и перекатывающиеся шарами бицепсы не дадут обмануться даже неискушенному человеку. - Готово, - Мамонт разложил по тарелкам аппетитно пахнущую глазунью, достал из холодильника блюдца с нарезанной колбасой и сыром, редиску, зеленый лук, свежий хлеб. - Начали! Ели молча, когда тарелки опустели и Денис сыто отвалился на спинку стула, Мамонт включил чайник и сел напротив. - Теперь рассказывай. С чего начнешь? Давай с сегодняшнего - по горячим следам... - Совершенно ничего интересного, - сразу предупредил Денис, но подробно рассказал о речной прогулке. Так полагалось, ибо то, на что он не обратил внимания, могло представлять большой интерес для более информированного Мамонта. Сейчас контрразведчика заинтересовал эпизод с кольцом. Причем не как оплошность Витьки Осипова, а как реакция Мадлен. - Значит, сама за кольцо уцепилась, стала расспрашивать, выяснять? Мамонт подобрался, задал несколько уточняющих вопросов, потом вышел в комнату. Заскрежетал сейф, и он вернулся с несколькими женскими фотографиями и каким-то списком. - Посмотри... Фотографии были не совсем резкими, в углах просматривались полукружья печатей. Денис понял, что они пересняты с паспортов. Мадлен он узнал сразу. Здесь она не улыбалась и смотрела в объектив широко открытыми глазами. - Вот она... Мамонт сверился со списком. - Мадлен Дюпарк, родилась в Авиньоне, тридцать восемь лет... - Тридцать восемь?! - поразился Денис. - А выглядит гораздо моложе... - Не замужем, реставратор музея в Лионе, - задумчиво дочитал контрразведчик. - Проверим, какой она реставратор... - А что такое? - Денис не понял, чем вызван такой интерес к милой женщине. - О чем думает обычный человек на речной прогулке? - принялся объяснять Мамонт. - Он расслаблен, любуется природой, и ему по барабану - у кого какое кольцо. Другое дело разведчик! Он всегда насторожен и постоянно ожидает подходов со стороны контрразведки страны пребывания. А потому обращает внимание на мелочи, странности, нестыковки и пытается их прояснить. Именно это и делала Мадлен. - Выходит, она?.. - удивился Денис. - Да нет, ерунда! Мамонт пожал плечами. - А ты думаешь, у разведчика на лбу написано, что он разведчик? Или рога растут? - Нет, но все же... Такой поспешный вывод... - Выводов пока никто не делает. Просто мадемуазель Дюпарк представляет оперативный интерес. Проверим ее, и все станет ясно. Правда, может и не стать... Но если ей вздумается посетить нас еще раз, мы будем держать ее под контролем. На всякий случай. - Перестраховщики! - А как ты думал? - Мамонт снисходительно улыбнулся. - Вся наша работа и есть перестраховка. И в этом большой смысл. Когда в каждом подозреваешь шпиона, рассматриваешь под увеличительным стеклом, проверяешь со всех сторон, то из десяти раз один попадешь в точку. Или из ста. Или из тысячи. Конечно, много лишней работы, пустого труда... Но иначе зачем вообще нужна контрразведка? "Идиотизм!" - подумал Денис. А вслух спросил: - Как же вы ее будете проверять? - Этого я тебе сказать не могу, - спокойно ответил старший лейтенант. - Во всяком случае, пока. Я и так с тобой очень откровенен. Тебе крепкий чай? Денис не обиделся. У каждого свой уровень осведомленности. А Мамонт доверяет ему больше, чем другим. Во всяком случае, он единственный из группы, кого наставник принимает в этом помещении. И уже не первый раз. - А что с датчанами? - поинтересовался Мамонт за чаем. - Среди них нет никакого Мишеля, Константин Иванович, - уверенно сказал Денис. - То, что Отта с Карлом поселились в "Кавказе", на одном этаже с Бен-Ави, - чистая случайность, это администратор им посоветовала: шестой этаж самый тихий. В номере оружия нет, фальшивых документов тоже. И контейнера с микрофильмами я не нашел. Позавчера прихватил у Отты видеокассету, просмотрел ее на хорошей профессиональной аппаратуре обычный Джеймс Бонд, "Голдфингер", без всякой кодировки. Есть несколько восьмимиллиметровых кассет, на которых Карл работает, там тоже все чисто. - Вот так, да? - сказал Мамонт. Он не казался огорченным. Ну ни капельки. Денису это показалось странным. - А кстати, как тебе удалось установить контакт и так здорово развить его? - Да... Просто, - Денис смущенно хмыкнул. - Взял их под контроль на выходе из гостиницы и пошел следом. Они ходили пешочком, не торопясь, - город осматривали. На рынок зашли, по набережной погуляли, в "Золотом блюде" раков поели с пивом, потом на Лысую гору забрались... А на Богатяновке заблудились. Отта хохочет и заставляет Карла дорогу спрашивать. Ну тот и спрашивает: то по-своему, то по-английски. А полиглотов у нас как-то негусто... Я через проходняк нырнул и вышел им навстречу, Карл меня тут же и окликнул. - По своей инициативе, - с гордостью добавил он. Это действительно была хорошая работа. Мамонт прищурился. - А если бы не окликнул? Что тогда? - Тогда бы у меня ботинок развязался, - пожал плечами Денис. - Или сигареты уронил. Или... Да ерунда это, не мог не окликнуть. Иностранцы все время ищут своих в толпе, у них зрение заряжено на пиджачные пары и зубные протезы. Из одиннадцати человек, которых остановил Карл, семь были в костюмах, еще двое - в сорочках и при галстуке. Это для них стереотип "своего". - Ага, - кивнул Мамонт. Он слышал великое множество теорий, которые имели хождение только потому, что поверить в них проще, чем опровергать. - Я сказал, что сам не местный, из Новороссийска, но попробую сориентироваться. Так мы дошли до самой гостиницы. Карл пригласил выпить. А дальше все пошло само собой. Никакой особой моей заслуги тут и нет. Тем более что и результата нет. - Не скромничай, - сказал Мамонтов. - И сколько же ты за ними ходил? - Около шести часов. Точнее, пять часов сорок минут. Кстати, они не проверялись. - Откуда ты знаешь? - чуть заметно усмехнулся старлей. - Так видно же! - Так прямо и видно? - наставник перестал скрывать усмешку. - Проверки это целая наука. И умение их определять - тоже. Этому учатся шесть месяцев - семестр. Денис несколько смутился. Контрразведчик подумал, что из Холмса выйдет толк. Парень находчив, коммуникабелен, очень внимателен, упорен и умеет анализировать факты. Что он мог слышать о Бен-Ави? Почти ничего, так - крохи какие-то. Однако запомнил, аккуратно сложил в какой-то уголок памяти и сохранил до поры. А когда момент подошел, сумел увязать с Мишель. - А насчет отсутствия результата ты не прав, - Мамонт перестал улыбаться и стал очень серьезным. - Результат есть, только выскочил он не с той стороны. Вчера мы арестовали Цигулеву... - Арестовали?! - расплескивая чай, Денис оттолкнул чашку. Лицо исказила гримаса, словно кто-то со всей силы заехал ему в солнечное. - Не надо ее жалеть, это редкая сука! И тебя она не жалеет: жаловалась, что ты заставлял ее сожительствовать с целой армией нелегальных эмигрантов из Сирии... - Я?! - Рассказывает, как ты сажал ее на иглу, как черные над ней издевались. И про многих других тоже: как кололи, как насиловали, как заставляли. Та еще штучка! Но главное не в этом... Мамонт на миг задумался, как бы решая - говорить или нет. - Главное, что Цигулева и есть та самая Мишель! На лице у Дениса облегчения не проявилось. Мамонт хотел добавить, что эту суку искали целый год, из-за нее майор Смирнов едва не вылетел без пенсии на гражданку. Что она и есть та самая дырка, дырища, через которую информация о тиходонском НИИ "Точмаш" потоком лилась за кордон. Хотел сказать - но не сказал. Потому что сейчас Холмса все это не интересовало. Его мучили угрызения совести, и он чувствовал себя предателем. - Ну чего ты раскис? - теперь перед Денисом сидел не добрый товарищ, а сильный и жесткий мужик, презирающий слюнтяев. - Ты помог провести удачную операцию по пресечению опасной шпионской деятельности. Враг обезврежен. И ты, и я, и другие участники поощрены. Надо радоваться! Ведь куда бы ты ни пошел после университета: в милицию, в прокуратуру, в суд, - тебе придется карать преступников! И если ты будешь распускать нюни перед каждым, то превратишься в плаксивую бабу и будешь всегда ходить в соплях! Не так? Тогда возрази! - Там все открыто... Я по одну сторону, они - по другую. И все знают, кто я такой. А с Антониной я гулял, цветы дарил, целовался пару раз... Она думала - я за ней ухаживаю... - И что же? Если ломиться в открытую, то часто только шею сломаешь! Есть военная хитрость, есть оперативные уловки... Кто лучше владеет ими, тот и побеждает! Денис глубоко вздохнул. - Все равно это дурно пахнет. - А ты как думал? Чистишь сортир, а он благоухает розами? Так не бывает! - И сегодня, с Мадлен... Может, женщина не имеет никакого отношения к вашим делам. А из-за того, что мне что-то показалось, вы будете ее проверять, поставите на учет, запретите въезд в страну или будете следить за каждым шагом! Мамонт наклонился вперед и тронул молодого человека за плечо. - Пойми, Денис, оперативная работа - жестокое дело. Если она разведчица, то твой снимок введут во все компьютеры французских спецслужб, и когда ты вздумаешь съездить в Париж, тебе откажут в визе! Или завернут обратно на паспортном контроле в Орли! И никто не станет разбираться - связан ты с нами или нет! Тебе понятно это? Помедлив, Денис кивнул. Скорее всего так и будет. Утех тоже перестраховка... - Все, кто занимается оперативной работой, проходят через подобные сомнения. Только переживают по-разному: кто сильней, кто слабей, кому вообще все по барабану! Многое значат детали: например, как выглядит противник. Если бы Мишелем оказался небритый красноглазый алкаш, а вместо Мадлен был уродливый горбун, ты бы воспринял это по-другому. Ведь так? Признайся честно! - Пожалуй, - снова кивнул Денис. - Так что тебе просто не повезло. Надо проанализировать ситуацию, расставить все точки над "и", чтобы больше никогда не возникали подобные сомнения. Или... Мамонт залпом выпил остывший чай. - Или признать, что ты не годишься для подобной работы. Мы попрощаемся с тобой без всяких обид, и выбирай себе любой другой жизненный путь - иди в адвокаты, нотариусы, юрисконсульты... Но, честно скажу, мне было бы жаль терять тебя. У тебя хорошие перспективы. Начальник нашего отдела предложил мне готовить тебя для штатной работы у нас. Так что решай сам! Многие годы спустя Денис поймет, что он сделал выбор под влиянием личности Мамонта. Если бы на его месте сидел другой человек, решение могло оказаться совершенно иным. - Ладно, я все понял. У него пересохло в горле, и он, повторив жест Мамонта, жадно осушил свою чашку. Они обменялись взглядами и улыбнулись. - И хорошо, - сказал старший лейтенант. - Тогда продолжаем. К нам приезжает американская рок-группа, тебе придется ее освещать. Снова отлучившись в комнату, он принес два плотных конверта, положил на стол, дружески подмигнул. В одном - аккредитационная карточка с фотографией Дениса, подписанная неким Брайаном Диггсом, менеджером группы "Purgeans", два билета на концерт во Дворец спорта с лиловым штампом "23 ИЮНЯ 1990 г. ". И две бумажки по десять рублей - на буфет и другие сопутствующие расходы. В другом деньги - три пятидесятирублевки. - Твоя премия, - пояснил Мамонт. Чуть помедлив, Холмс сунул оба конверта во внутренний карман пиджака.