– Опубликуйте объявление в «Таймс», как в прошлый раз.
– Что ж, до встречи, – сказал Холмс поднимаясь.
Я также поднялся для прощания, и мистер Уилбри, кивнув, быстро вышел из комнаты.
– Что скажете, Уотсон? – спросил Холмс, когда мы вновь удобно расположились в креслах.
– Странная всё же жизнь, Холмс. Вы отдаете в руки правосудия почти всех сообщников профессора Мориарти, боретесь с ним самим, и в то же время пытаетесь помочь решить загадку для его сына. Сын видит смерть своего отца, знает, кто повинен в ней, и всё равно просит вас о помощи. Почему вы не отказали ему?
– Мой дорогой Уотсон, мой мозг постоянно требует работы, кроме того, было бы интересно расшифровать эти записи, которые…
Он не успел договорить, как в комнату вошла миссис Хадсон, которая сообщила, протянув визитку, что с мистером Холмсом хочет встретиться молодой человек по имени Андрэ Домбре.
– Пусть войдет, – сказал Холмс.
Не прошло и минуты, как молодой человек лет 20 с женскими чертами лица и весьма выразительными глазами, показавшимися мне очень знакомыми, был уже в нашей комнате.
– Здравствуйте, господа! – обратился он к нам, переводя взгляд то на Холмса, то на меня. Из этого следовало, что посетитель не знает нужного ему человека в лицо. Холмс, видимо, тоже поняв это, шагнул вперед и произнёс:
– Добрый день, сэр! Я Шерлок Холмс, а это мой друг и коллега доктор Уотсон.
– Я очень рад встречи с вами, господа! Мне посоветовал обратиться к вам мистер К***. Он рекомендовал вас как очень опытного детектива и к тому же человека порядочного, который с пониманием относится к чужим тайнам.
– Это очень лестно слышать. Судя по вашим словам, дело, которое вы хотите мне поручить, достаточно щекотливое, но я бы хотел попросить вас разрешить присутствовать при нашем разговоре доктору Уотсону, которому я полностью доверяю.
– Конечно, конечно. Я читал его рассказы, они в высшей степени интересны, и, судя по ним, вы оба заслуживаете доверия, – движением головы я подтвердил его слова, а наш посетитель продолжил. – Моё имя, как вы уже знаете, Андрэ Домбре. Моя мать, Николь Домбре, приехала в Лондон чуть более двадцати лет назад, где и познакомилась с моим отцом. Я не знал свою мать, она умерла при родах. А потом умер и мой отец, оставивший мне письмо, в котором говорится о том, как я смогу получить завещанное мне наследство. Мой отец был незаурядным человеком, и поэтому послание ко мне он зашифровал. Я слышал, что вы, мистер Холмс, любите разгадывать загадки, поэтому я пришёл к вам, так как мне, к сожалению, это оказалось не по силам. Я готов оплатить все издержки и даже больше, если тайна будет раскрыта.
Он с ожиданием посмотрел на Холмса, который в задумчивости курил свою трубку и, казалось, совсем не слушал молодого человека. Пауза затягивалась, но мистер Домбре спокойно ждал. Холмс выпустил струю дыма и произнёс:
– Я возьмусь за ваше дело, мистер Домбре. Продолжайте.
И наш посетитель продолжил.
– После смерти отца мне передали письмо, в котором он говорил, где искать завещание…
– Можно взглянуть на это письмо? – перебил его Холмс.
Мистер Домбре протянул конверт. Холмс внимательно прочёл его и передал мне. Ситуация повторялась. Уже понимая, что будет в письме, я взглянул на текст и всё же был поражён, ибо сегодня видел подобное – и, главное, где?! – у предыдущего посетителя. Значит, мистер Домбре является его братом, а следовательно, и сыном профессора Мориарти! Как они не столкнулись внизу? Или у них была договорена очерёдность? Я перевёл взгляд на Холмса, но выражение лица того было невозмутимо. Видимо, данное обстоятельство совсем не удивило его.
– Продолжайте, пожалуйста, – сказал Холмс.
– Я сначала подумал о женщинах, с которыми был близок, но потом, поразмыслив, понял, что они здесь ни при чём, так как между написанием письма и смертью моего отца прошло некоторое время, и он вряд ли мог знать о моих новых увлечениях. Таким образом, единственной близкой мне женщиной оставалась моя мать. Но встал вопрос: «Где искать?» Все её вещи были уничтожены после её смерти, отец почему-то не хотел иметь ничего, что бы напоминало ему о ней. Единственное, что от неё осталось – это её портрет. И точно, за ним я нашёл вот это… – Он протянул Холмсу лист бумаги:
– И что же вы предприняли? – спросил Холмс, бегло ознакомившись с документом.
– Я показывал это письмо разным людям, но, к сожалению, никто не смог его прочесть. Некоторые из математиков, которым я показывал письмо, предполагают, что ключевыми в нем являются слова: « о повторяющейся непростоте в каждой строке ». – Мне вспомнилось предыдущее письмо. Действительно, этим письма и отличались, – …а также « о неизменности каждой ячейки ». И они предполагают, что не хватает второй части письма, которую я найти не смог.