Вот с последним–то и вышла у них промашка…
— Да будет вам известно, дети мои, — вещал проповедник, рассадив вокруг себя бесхитростных поморов, — что Олаф сын Харальда рос в доме отчима Сигурда. Олаф рано возмужал. Он был хорош собой, умен и красноречив. Однажды Сигурд собрался в дорогу. Никого из работников на хуторе тогда не было, и он попросил Олафа, своего пасынка, оседлать ему коня. Олаф пошел в козий хлев, выбрал там самого большого козла, привел в дом, надел на него седло, а потом вышел и говорит, что конь оседлан.
— Эхма, — качали головами поморы.
— В другой раз, — возвышал голос миссионер, — Сигурд попросил Олафа принести ему кафтан. Тот же протянул ему рыбацкую сеть.
Тут проповедник делал многозначительную паузу и поднимал палец.
— И тут Сигурд понял, что Олаф более горд и неукротим, чем он!
— У нас тоже такой Олаф есть, — внезапно раздавался чей–нибудь голос. — В бане портки не снимает и мух ртом ловит.
— На Руси своих Олафов на сто лет припасено, — смеялся второй.
— Вишь, и у них дураков хватает, — качал головой третий…
Позже, миссионеры выбрасывали из своих проповедей эпизод с детством Олафа Святого, однако, было поздно. Поморы, завидев кого–нибудь из них, незамедлительно требовали сказку об «Олухе». А, позже, сами насочиняли множество историй о «Царе Олухе Небесном». Как он хотел море вычерпать, как зимой рожь сеял, да как к тюленехе свататься ходил…
ОСИНОВЫЙ КОЛ ВБИТЬ
Объявление, вышедшее в «Новостях Дня» гласило: «Тому, кто хочет посвятить свою жизнь службе, полной опасностей и приключений, предлагается пройти месячные курсы г-на Вольдемара Келлера. Анонимность и дальнейшее трудоустройство гарантируются. Отсутствие брачных уз приветствуется. Запись по вечерам с 13 по 15 августа сего года в д. Сытова по Мясницкой улице. Занятия бесплатны».
К вечеру 15 августа, группа обучающихся была набрана. В неё вошли трое гимназистов, пяток потасканных господ средних лет, две суровые сестры милосердия, розовощёкий застенчивый толстяк, несколько длинноволосых студентов, болезненного вида чиновник в мундире и бойкий хромой старичок. Все они назвали свои имена, аккуратно записанные «ассистентом-с» г-на Келлера и сейчас, терпеливо ждали в гостиной прихода «мэтра». Ассистент суетился, разнося чай, ободряюще подмигивал гимназистам, но наотрез отказывался отвечать на вопрос, чему, собственно, здесь обучают и, что за «полная опасностей и приключений служба» ожидает присутствующих.
— Друзья мои, — стремительно вошедший господин, быстро прошёл к окну и задёрнул шторы, — прошу всех сесть и внимательно выслушать меня.
Был он довольно молод, не более 30 лет, высок, худощав и темноволос. Шею его, несмотря на тёплый августовский вечер, прикрывал бархатный бордовый шарф. Пальцы были длинны и нервно подёргивались.
— Не будете ли Вы столь любезны, — начал было один из студентов, но г-н Келлер, немедленно оборвал его.
— Буду, — коротко бросил он. — Я имею цель в течение месяца обучить и подготовить отряд охотников.
— Вот те на, — насмешливо протянул какой–то господин в несвежей сорочке и начал привставать, явно намереваясь уйти.
— Охотников и истребителей, — бесстрастно продолжал г-н Келлер, невидяще глядя перед собой, — нечистой силы. А, именно, вурдалаков.
Повисла тишина. Ассистент, неслышно ступая, на цыпочках проскользнул к двери и щёлкнул замком, запирая её.
— Позвольте, — прервал молчание тот же студент. — Но, мне кажется, что собравшиеся здесь современные и образованные люди. Я не ослышался? Вы сказали, «вурдалаки»?
Г-н Келлер, выдержал паузу, невесело усмехнулся и принялся неспешно разматывать шарф, неотрывно глядя в глаза студенту. Шарф скользнул на пол и стали видны три ужасающих шрама, начинающихся от уха и скрывающихся под воротом рубахи.
Собравшиеся потрясённо молчали.
— Первым делом попрошу не делать никаких записей, — начал г-н Келлер. — Запоминайте, спрашивайте, если не поняли. Надеюсь, полученные здесь знания, помогут в дальнейшем сохранить ваши жизни…
На следующее занятие вместо не явившегося хромого старичка пришло ещё четверо гимназистов. Г-н Келлер, потребовавший к себе обращения «мэтр», рассказывал о повадках упырей, местах их обитания, тайных укрытиях и гнёздах. Затем перешли к анатомии кровососов. Мэтр продемонстрировал шкатулку с лежащим внутри длинным жёлтым зубом и высушенную человеческую руку с когтями. В выходные группа поехала по железной дороге в Хлебниково, где практиковалась в изготовлении осиновых кольев. Ассистент привёз в чемодане несколько набитых соломой чучел, которые, на счёт «делай раз, делай два», учились пронзать, целясь в грудь.
— Я доволен вами, — мэтр ободряюще улыбался, прохаживаясь вдоль построенных в шеренгу учеников. — Послезавтра я расскажу о чудесных свойствах серебра. Каждый должен принести на занятие не менее фунта этого металла. Я объясню, как плавить и отливать из него пули.
Первыми явились студенты. Виновато улыбаясь, они выложили на стол исцарапанный портсигар, две цепочки и несколько серебряных пуговиц. Бледный чиновник принёс небольшое пресс–папье. Впрочем, недостаток металла с лихвою покрыли гимназисты, притащившие в ранцах столовые приборы, явно позаимствованные из родительских буфетов. Компания господ порадовала серебряным самоваром. Сёстры милосердия внесли в качестве своей лепты два тяжеленных подсвечника. Толстяк скромно выложил старинную рамку дивной работы. Пора было приступать, но, как назло, у г-на Келлера разболелись старые раны, полученные в схватках с вурдалаками, а у ассистента оказалась не готова плавильная печь. Решено было перенести встречу на следующий день. Принесённые же учениками серебряные предметы сложили в сундук, который мэтр лично запер.
Назавтра будущих охотников на вампиров вместо г-на Келлера встретила запертая дверь с приколотой запиской: «Срочно вызван бароном N в Трансильванию. Скоро не ждите. Ваш мэтр».
А через неделю в «Новгородском вестнике» вышло объявление: «Тому, кто хочет посвятить свою жизнь службе, полной опасностей и приключений, предлагается пройти месячные курсы г-на Вольдемара Келлера…».
ОТ ЛУКАВОГО
«…и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого» писали евангелисты Матфей и Лука.
Кто же он этот Лукавый? Казалось бы, ответ лежит на поверхности. Память подсказывает образ рогатого и хвостатого мужчины с остроконечной бородкой и вилами в руках.
Однако, обратимся к Далю. «ЛУКА ж. изгиб, погиб, кривизна».
Отсюда: Лук — изогнутая палка; Лукошко — короб из гнутой бересты; Лукоморье — выгнутая часть морского берега.
Так что, вполне может быть, что «избавь нас от лукавого» означает просьбу уберечь от излишнего мудрствования, запутывания и усложнения.
Не введи нас в искушение и избавь от ненужного заморачивания.
Крамольный вывод! Или нет?..
ОТСТАВНОЙ КОЗЫ БАРАБАНЩИК
Пётр I набирал солдат в потешные полки, не особенно задаватясь вопросом, откуда взялся тот или иной рекрут. Бродяги, беглые, вольные, подозрительные иностранцы — все, без разбора, облачались в солдатские мундиры и присягали царю на «вечную службу».
В 1793 году Павел I указом определил срок солдатчины в 20 лет, а, затем, 1798 году, запретил формировать войска из отребья. Отныне специальные «воинские команды» объезжали помещиков и по принципу 1 рекрут на 150 душ, изымали призывников. Как несложно догадаться, обратно из армии их никто не ждал. Какой человек, будучи в здравом уме, согласится заиметь в своём хозяйстве сорокалетнего мужика, с двадцатилетним опытом боевых действий. Учитывая, что тот всё это время резал, колол, рубил, грабил и сжигал. Нет уж! Отставник получал вольную, пенсию и освобождение от налогов. Мог идти в сторожа, дворники или травить байки собутыльникам в питейном заведении.