Он был неумолим. Морджин украдкой посмотрела в напряженные голубые глаза и глубоко вдохнула, словно перед прыжком в воду.
— Я боюсь своих чувств, если хочешь знать!
Меня пугает та страсть, какую я испытываю к тебе, Конэлл О'Брайен! Ты привык командовать, давать указания. Ты находишься на пике карьеры, ты богатый и успешный. Я была замужем за человеком, у которого были точно такие же качества, и он считал меня недостойной партией. Потому что он был врачом, а я простой секретаршей. Он относился свысока к моему происхождению, к моим родителям, считал себя благодетелем! Его семья не признала даже Нишу. После всей этой истории у меня очень понизилась самооценка. Я не хочу второй раз пережить подобное унижение. Ты понимаешь?
Наконец Конэлл все понял. Прекрасные глаза Морджин наполнились слезами, и сердце у него сжалось от боли. Он нежно притянул Морджин к себе и поцеловал.
— Прости, если обидел тебя. Я никогда не сравнивал наше положение, поверь! Ты оставляешь в тени других женщин. Ты красивая и умная, ты любящая, заботливая мать, ты отличный человек, Морджин. Именно поэтому я хочу, чтобы ты стала моей женой.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Стук в дверь заставил их вздрогнуть.
— Конэлл, ты там с Морджин? Я жду вас обоих в кабинете.
— Это мама, — улыбнулся мужчина. — Она не уйдет до тех пор, пока не доберется до сути дела, уверяю тебя. Мы с сестрой даже придумали ей прозвище: «Шерлок Холмс в юбке». Нам лучше вернуться. Прости, что повел себя грубо. Я не имел права срывать на тебе свое дурное настроение.
— Извинения приняты.
— У тебя есть с собой фотография Ниши? поинтересовалась Виктория. — Мне так хочется взглянуть на твою дочь.
Морджин улыбнулась и полезла в сумочку.
У нее в кошельке лежала фотография, которую она всегда носила с собой. Казалось, мать Конэлла проявляла искренний интерес к ее ребенку, и это заставило Морджин проникнуться еще большей теплотой и симпатией к пожилой женщине.
— О, она очень красивая! — воскликнула Виктория, поднимая глаза на сына. Улыбаясь, он встал позади матери и посмотрел на цветную фотографию.
— Такая же, как и ее мама, — заметил он.
Морджин почувствовала себя на седьмом небе от счастья, ее сердце наполнилось теплотой.
Заметив нежность во взгляде сына, Виктория улыбнулась. Она очень долго ждала, когда сын наконец-то влюбится. И вот сейчас напротив нее сидела привлекательная брюнетка, глаза которой излучали преданность и любовь.
Виктория могла поспорить, что ее сын нашел свою вторую половинку, свою родственную душу.
Виктория видела, что Морджин очень сдержанна в проявлении своих чувств. Будучи матерью, она, разумеется, прежде всего заботится о благополучии своего ребенка. Кто знает, может быть, ей известно, как Конэлл вел себя с другими женщинами? Но ведь на самом деле Конэлл не похож на своего отца. Он мог встречаться с многочисленными женщинами и получать удовольствие от общения с ними, но никогда не давал обещаний, которых не мог сдержать. Когда сын принимал какое-то решение, то не сходил с избранного пути. Несомненно, он останется верным Морджин, какие бы испытания ни уготовила им судьба. Виктория решила сделать все возможное, чтобы помочь им обрести свое счастье!
Она вернула фотографию Морджин и погладила сына по руке.
— Еще не поздно пригласить Морджин на ланч. Ты так не думаешь, дорогой?
Конэлл отрицательно покачал головой и тяжело вздохнул. Видит Бог, он ужасно сожалел о том, что не может согласиться с предложением матери.
— Это отличная идея, мама, но я на самом деле очень занят. Как только вернусь из Нью-Йорка, то первым делом свожу Морджин в ресторан. Обещаю. Надеюсь, теперь ты довольна?
— Я знаю, что ты сделаешь все как надо, сынок. — Виктория нежно улыбнулась ему.
Морджин очень устала, приводя в порядок дела до отъезда Конэлла в Нью-Йорк. В половине седьмого вечера она наконец выключила компьютер, встала и потянулась, посмотрела на полоску света, пробивавшуюся из-под двери.
Интересно, сколько еще Конэлл собирается пробыть в офисе?
Морджин понимала, что нужно войти и попрощаться. Но даже это было непросто. Сердце у нее заныло. Почему она сразу не согласилась выйти за него замуж? Ведь Конэлл давал ей уверенность, которую она так долго искала. Он сказал, что считает ее своей ровней. О боже, только бы он не передумал…
Как только Конэлл услышал стук в дверь и увидел долгожданную посетительницу, всю его усталость как рукой сняло.
— Я зашла, чтобы сказать тебе, что собираюсь идти домой.
— Заходи и закрой дверь, — приказал он, развязывая дорогой шелковый галстук.
Вопреки его ожиданиям Морджин покорно сделала то, что он велел. Медленным шагом она подошла к столу и заинтересованно взглянула на чертежи нового бизнес-центра.
— Еще не закончил?
— Дорогая, я сделал все, что планировал на сегодняшний вечер. — Он быстро свернул чертежи, освобождая стол, на губах появилась недвусмысленная улыбка.
— Надеюсь, твоя поездка пройдет успешно. Морджин начинала догадываться о его намерениях. — Я немедленно свяжусь с тобой, если произойдет что-то серьезное.
— Неужели ты никогда не забываешь о своих обязанностях? Все-таки мне удивительно повезло с секретаршей, ты настоящий профессионал.
— Я стараюсь. — Морджин слегка покраснела.
— Мне бы хотелось, чтобы ты старалась и во всем остальном.
— Так оно и есть. — Смущенная двусмысленностью фразы, Морджин принялась застегивать жакет.
— Тогда, пожалуйста, не делай этого.
— Чего?
В голубых глазах она увидела страстное желание.
— Не прячь от меня свое тело.
— Я не.., совсем нет. — Морджин опустила руки и отвела взгляд, облизала пересохшие губы.
Этот жест не ускользнул от Конэлла.
— Нужно, чтобы вы еще кое-что сделали для меня, мисс Маккензи, — сказал он хриплым голосом.
— Я думала, мы уже закончили на сегодня… мистер О'Брайен.
— Осталось еще кое-что. Я хотел сделать это весь день. Ты не догадываешься, что бы это могло быть?
Морджин, словно загипнотизированная, подошла к нему. Конэлл усадил ее на стол и снял с нее туфли. Морджин чувствовала себя кошкой, греющейся на солнышке. Она мечтала об этом весь день. Бесполезно отрицать, что она любит и страстно желает этого голубоглазого ловеласа, который, словно ураган, ворвался в ее жизнь.
Ей хотелось обнять его и крепко прижаться к этой широкой груди, но Конэлл покачал головой, жестом указывая, чтобы она не двигалась.
Словно исполняя особый ритуал, он медленно освобождал ее от одежды. Морджин чуть не задохнулась от желания.
— Ты носишь слишком много вещей, — нежно упрекнул он, расстегивая блузку, а затем и бюстгальтер опытной рукой.
Увидев ее роскошную грудь, он застонал и припал губами к ее набухшим от желания соскам.
Морджин переполняло возбуждение, ей не хватало воздуха. Она жаждала этого мужчину как никого на свете! Наконец их губы встретились и слились в страстном, пламенном поцелуе, от которого у обоих закружилась голова.
— Конэлл, прошу тебя.
— Что такое, мисс Маккензи? — прошептал он.
— Ты сам знаешь. — Морджин откинула голову назад и содрогнулась всем телом.
— Я хочу, чтобы ты произнесла эти слова. Я так долго их ждал.
— Люби меня.., прошу, не останавливайся.
Он заглянул в зеленые глаза, обрамленные бархатными ресницами. Морджин сгорала от нетерпения, и Конэлл не стал больше ее томить. Резким движением он вошел в нее. Морджин вскрикнула от наслаждения и откинула голову назад, ногти вонзились в могучую спину. Они принадлежали друг другу, и весь мир перестал существовать.
Охваченная пламенем, Морджин, забыв прежнюю целомудренную сдержанность, была олицетворением страсти. Она заглянула в голубые глаза Конэлла, напоминавшие сейчас бушующий океан, и утонула в них. Она поцеловала его в губы и обвила ногами бедра мужчины.