— Я никому не желала смерти, а всего лишь мечтала о правосудии над Майклом и Уэйнрайта. Мечтала о том, чтобы поскорее сбежать из того помещения, в котором был этот человек с бешеными глазами. Мне тогда было очень страшно, несмотря на то, что все были на моей стороне и могли в любой момент разорвать его в клочья. Я никогда не забуду все, что он вытворял после вынесения приговора по моим обвинениям. Как он пытался облапать меня и приставал к девочкам.
— Знаешь, Наталия… — задумчиво говорит Эдвард. — Я считаю, что нам нужно раз и навсегда забыть об этом, как будто этого никогда не было. Да, я понимаю, что для тебя это будет невероятно сложно. Так же, как и для меня. Но поскольку все получили свое наказание, то нет смысла переживать. Больше эти люди больше не смогут причинить нам вред.
— Даже если мы не будем говорить об этом друг с другом или с кем-то еще, это не означает, что мы не будем вспоминать эти дни, находясь в одиночестве, — с грустью во взгляде отмечает Наталия. — Вспомни Терренса с Ракель: хоть они и старались не говорить о том, что едва не разрушила их отношения, все равно эти двое сильно переживали и временами вспоминали о том, как твой брат поступил с моей подругой.
— Да, но заметь, в последнее время они не говорят об этом. Не знаю, что на них повлияло, но я не помню, чтобы кто-то из них начинал разговор о том случае. А вот раньше кто-то из них обязательно мог хоть упомянуть Саймона Рингера, пощечину Терренса или его несостоявшееся расставание с Ракель.
— Думаешь, они уже забыли об этом?
— Скорее всего. Все-таки прошло уже много времени.
Глава 156
— Не знаю, Эдвард, не знаю… — тяжело вздыхает Наталия, опустив взгляд вниз. — Для меня это будет очень непросто…
Эдвард резко останавливается, поворачивается лицом к Наталии и мягко берет ее лицо в руки, приподняв ее подбородок и заставив блондинку поднять свои грустные небесно-голубые глаза, красота которых подчеркнута благодаря шикарному макияжу в коричневых тонах.
— Послушай, Наталия… — уверенно говорит Эдвард. — Давай договоримся о том, что это был последний раз, когда мы говорим о суде, Уэйнрайте и всем, что с этим связано. Чем меньше мы будем говорить на эту тему, тем скорее забудем о случившемся. Жизнь продолжается. Мы должны наслаждаться ею, а не тратить ее на то, чтобы вспоминать самое худшее.
— Неужели ты сможешь забыть все, что с тобой произошло? — удивляется Наталия. — Ты за семь лет не забыл все пытки, которым тебя подвергали за решеткой, но хочешь забыть историю с Майклом за одно мгновение.
— Если никто и ничто не будет напоминать мне об этом, то я не вспомню об этом, — с легкой улыбкой уверенно отвечает Эдвард. — Вот Терренс с Ракель практически не говорят в моем присутствии на эту тему. Думаю, они и сами не очень-то хотят обсуждать это между собой. Да и наши друзья прекрасно все понимают и тоже молчат.
— Я бы очень хотела забыть об этом как можно скорее, — тихо говорит Наталия. — Но ты же меня знаешь. Я могу очень долго помнить плохое и переживать, принимая все слишком близко к сердцу. Потому что слишком впечатлительная и… Не привыкла к тяжелым ударам жизни.
— Нет, милая, не говори так. — Эдвард нежно гладит Наталии щеки своими мягкими, теплыми руками. — Ты у меня сильная девочка. Сильная девочка с огромной силой воли.
— Наверное правильно отец как-то сказал, что они с мамой слишком сильно оберегали меня от плохого. Может, я была бы жестче и умела бы быстро забывать плохое, если бы у меня была, так сказать, твердая кожа и куча шишек на голове.
— Не факт. В своей жизни я многое пережил и получил кучу шишек, но до сих пор не могу спокойно принимать некоторые вещи.
— У тебя все получится, потому что ты действительно очень сильный духом. — Наталия опускает взгляд вниз и нервно сглатывает. — А вот я… Я смогу забыться только под действием очень сильного гипноза. Снотворного… Или что-то вроде…
— Думаю, у меня будет кое-что получше и сильнее любого гипноза, — с легкой улыбкой уверенно отвечает Эдвард, кончиками пальцев лаская изгибы шеи Наталии. — Уж я-то уверен в том, что смогу заставить тебя забыть о случившемся раз и навсегда.
— И как же ты собираешься это сделать?
— Любовью. Собираюсь подарить тебе всю любовь и яркие эмоции, благодаря которым тебе будет просто некогда думать о плохом.
— Правда?
— Я хочу, чтобы такая красивая девушка улыбалась и была счастливой. — Эдвард на пару секунд берет в руки обе висячие сережки Наталии в форме бабочек и очень аккуратно, чтобы не испортить ее макияж, подтирает слезы под глазами. — И тем более не хочу видеть твои слезы.