— О, понимаешь, — тихо выдыхает Терренс, сначала окинув взглядом всю гостиную, а потом приложив руку ко лбу. — Дело в том, что все не так, как мы хотим это показать.
— В смысле, дорогой? — слегка хмурится Ребекка. — Что ты хочешь сказать?
— Мы не записываем никакой альбом, мама. Группа находится на грани распада, и лично я сомневаюсь, что ее удастся спасти.
— Боже мой… Неужели произошло что-то серьезное?
— К сожалению, да… Я уже рассказывал тебе про барабанщика Питера и бас-гитариста Даниэля. Так вот группа может быть распущена из-за того, что они очень сильно разругались и никак не хотят мириться.
— Разругались? Но как же так, Терренс? Ты же говорил, что эти двое дружили очень много лет и прекрасно ладили! Что же между ними произошло?
— На этот вопрос тебе могут ответить только они сами, — пожимает плечами Терренс. — Но так как ни один из них ничего не говорит, то я не могу тебе что-то сказать.
— Ты что правда не знаешь, что у них произошло?
— Терренс много раз пытался узнать, что у них произошло, но безрезультатно, — с грустью во взгляде отвечает Эдвард. — Эти двое молчат и отказываются что-то объяснять.
— Но при этом все валят друг на друга, мол с него и надо требовать объяснения, — добавляет Терренс.
— Неужели вы даже не можете ничего предположить? — удивляется Ребекка. — Эти же ребята не могут ругаться без причины.
— Пока что есть пара предположений, но чтобы сказать, что это так, надо как-то заставить их признаться во всем. Это как-то связано с Даниэлем, который в последнее время стал откровенно издеваться над Питером из-за того, что у того нет девушки. Или с самим Питером, который стал слишком безответственным и перестал делать то, что от него требуется.
— Ничего себе… Как собственный друг может издеваться лишь из-за того, что у человека нет девушки? Может, он просто не хочет с кем-то встречаться? Никто же не может заставить кого-то любить насильно.
— Не знаю, мама… — задумчиво отвечает Терренс. — Вообще-то, Перкинс и раньше смеялся над Роузом из-за этого. И мы все поначалу воспринимали это как безобидную шутку. Но в последние пару месяцев лично мне уже перестало это нравится, а шутки Даниэля уже стали откровенными издевательствами. Он уже не выглядит так, будто на самом деле не желает Питеру зла, и на самом деле хочет унизить его только из-за того, что тот ни с кем не встречается.
— Хм, странный парень… Наверное, добром от него точно не веет…
— Даниэль с виду кажется холодным и немного наглым человеком, — отмечает Эдвард. — Но сейчас нам кажется, что он и внутри такой же. И лично я вообще не понимаю, как он мог столько лет с полной противоположностью самого себя. Питер же совсем другой. Он безобидный и дружелюбный парень, который никогда не проявлял ни к кому агрессию.
— Может, они на самом деле не дружили? Что если эти ребята просто общались из-за того, что были в одной группе, как говорил Терренс?
— Возможно, но когда я встретил их в первый раз, они прекрасно ладили и выглядели как хорошие друзья, — отмечает Терренс. — Их отношения испортились совсем недавно — после того, как мы вернулись из тура — «The Loser Syndrome». Может, я и знаю причину, но мне никак не удается убедить их рассказать всю правду. И боюсь, что мне уже не удастся это сделать…
— К сожалению, я не знаю, что тебе посоветовать. А может, мне и советовать не придется, ибо ты уже и так сделал все возможное.
— Я уже перепробовал столько всего, что слишком устал от этого и пока что оставил этих двоих в покое. Мол пусть делают что хотят. Если им все равно на группу, то и я не стану бороться за нее. Я больше не хочу быть единственным, кому небезразлична наша судьба. Если эти двое захотят спасти группу и пойти на примирение, я с радостью поддержу их. Но если им плевать — пожалуйста. Я никого не заставляю.
— Но что же ты будешь делать, если группу не удастся спасти, а эти двое не помирятся?
— Я не стану опускать руки и буду пробовать себя в качестве сольного исполнителя. У меня достаточно написанного материала, с которым я могу работать. Если в ближайшее время дела группы не наладятся, я поговорю с людьми со студии и нашими менеджерами и попробую убедить их продолжить работать только со мной. На этот раз шанс начать музыкальную карьеру намного выше. И я не собираюсь упускать его.
— Я рада, что ты не отказываешься от своей мечты, — с легкой улыбкой отвечает Ребекка. — Ведь музыка — это действительно твое призвание. Уж я-то прекрасно знаю, какой у тебя сильный и чистый голос. А если с тобой еще позанимаются учителя по вокалу, ты станешь намного лучше и сможешь завоевать любовь публики.