— И когда она получила шанс уехать, Рочестер сделала все, чтобы сбежать подальше от Эдварда. Что в очередной раз подтверждает то, что мой братец может оказаться не таким уж милым и пушистым, как кажется.
— А что если они уже давно расстались, но пока не хотят это говорить?
— И молчать об этом так много времени? Вряд ли! Если бы эти двое расстались, они бы сказали нам об этом.
— Ну знаешь, я могу ожидать от них и подобного. И Наталия до смерти запугана, и Эдвард кажется слишком подозрительным… Возможно, ты прав насчет своего брата, и моя подруга могла так сильно испугаться, что захотела бросить его.
— Если честно, то и я бы сам не удивился… — задумчиво признается Терренс. — И похоже, дело вовсе не в небольшой ссоре.
— Знаешь, Терренс… — Ракель пару секунд молча смотрит на свои руки и на одно из окон в комнате. — Я говорила об этом с дедушкой, и он считает, что нам лучше молча наблюдать за ними. По его мнению, им скоро надоест притворяться, а первой не выдержит Наталия. Мол она имеет не сильную выдержку и скоро даст слабину.
— Да-да, мама Наталии тоже сказала, что ее дочь далеко не самый сильный человек и всегда была очень ранимой и впечатлительной, — кивает Терренс. — Иногда она может притворяться, что никого не боится, но иногда…
— Мне и самой приходилось такое наблюдать. — Ракель опускает взгляд на свои руки, сложенные перед ней. — Моя подружка может казаться той, что готова хоть горы свернуть и буквально набить морду любому своему обидчику. Но на самом деле она слишком ранимая и в какой-то степени даже боязливая. Эта девушка уж точно не смогла стать какой-нибудь супергероиней, которая спасает весь мир. Скорее, самому супергерою пришлось бы спасть ее.
— Миссис Рочестер думает точно так же… — кивает Терренс. — И я склонен верить мистеру Кэмерону, ибо он всегда говорит очень правильные вещи.
— Что ж, хотя бы давай думать, что проблемы в отношениях твоего братца и моей подружки начались примерно месяц назад. И мы точно знаем, что какая-то ужасная ситуация произошла с Наталией примерно три-четыре месяца назад.
— Только это все равно ничего нам не дает. Эти двое слишком упрямые и вряд ли захотят во всем признаться добровольно. И мы, возможно, вообще не сможем узнать, что произошло.
— Не знаю, почему, но у меня есть предчувствие, что секрет Наталии может быть так или иначе связан с тем, что происходит между ней и Эдвардом.
— Ты думаешь, Наталия что-то скрывает от Эдварда? — слегка хмурится Терренс.
— Я не знаю, почему так думаю, но это может быть возможно, — пожимает плечами Ракель. — Раз Эдвард не любит, когда люди ему врут, а Наталия продолжила лгать и отказываться признаваться в произошедшем или где-то соврала, то причина для конфликта вполне объяснима.
— Пожалуй, я соглашусь с тобой… Это вполне вероятно…
— Значит, мы должны продолжить делать то, о чем говорили изначально, и пытаться узнать о том, что скрывает Наталия. Кто знает, может, узнав эту тайну, нам станет известно хотя бы что-то из этой истории.
— Да, но… — Терренс на несколько секунд призадумывается. — Знаешь, радость моя, мне кажется, твой дедушка сказал очень верную вещь. Мы должны прислушаться к его совету как к мудрому человеку, который еще ни разу не сказал глупость.
— О чем это ты?
— О том, что нам больше не стоит пытаться их разговорить. Они и дальше продолжат молчать и притворяться, и мы ничего от них не добьемся.
— Предлагаешь забыть об их проблемах и делать вид, что все хорошо?
— Да, но не совсем так, как ты подумала… — Терренс медленно принимает сидячее положение и подгибает ноги под себя. — Мы можем сделать вид, что действительно начали думать о себе и не беспокоимся о них. Но мы в это время будем осторожно наблюдать за ними, ждать хорошего момента и прощупывать почву.
— Думаю, это прекрасная идея, — уверенно говорит Ракель. — Мы и правда сделаем вид, что нам все равно на этих двоих. И они могут продолжать притворяться до тех пор, пока однажды кто-то из них не захочет рассказать обо всем.
— Вот именно! — восклицает Терренс. — Будем жить обычной жизнью и делать свои дела, но не станем откровенно вмешиваться в дела моего братца и твоей подружки.
— Возможно, Эдвард и правда окажется крепким орешком. А вот Наталия рано или поздно раскроет себя и расскажет то, что она скрывает.
— Посмотрим, дорогая… Но пока что мы договорились о плане действий, верно?
— Сейчас это лучшее, что мы можем сделать…
На несколько секунд в воздухе воцаряется пауза, во время которой Терренс и Ракель либо смотрят друг на друга, либо на все, что видят в своей комнате, слыша чуть приглушенный собачий лай за плотно закрытыми окнами.