Послесловие
Я делал очень хорошие мужские журналы. Мне это кажется очень странным, потому что ничего другого у меня никогда не получалось. Я не могу сказать, что для того, чтобы стать хорошим редактором мужского журнала, необходимо, чтобы тебя избили и оставили валяться полуголым в парке – хотя точно знаю, что паре руководителей это приключение пошло бы на пользу. Я никому не посоветую отправить своего сына в школу для мальчиков, но там легче всего усвоить ценности мужского сообщества: необходимость постоянного насилия, символических бунтов и, непременно, юмора. Никто – кроме солдат – не должен расти в гарнизонном городке, но в какой-то момент и он может стать таким же роскошным, как Нью-Йорк. Я видел, как военные расхаживают с важным видом и насмешливо улыбаются, но боятся города, женщин и друг друга. Я понял самое главное. Мужчины никогда не взрослеют в чисто мужских сообществах. Школьники, которые никогда не общались с женщинами, никогда не станут мужчинами. Вооруженные силы – всего лишь кучка подростков, все еще живущих по правилам песочницы. Заключенные останавливаются в развитии, звереют и становятся неполноценными.
Я делал журналы для молодых, потому что мое воспитание отличалось от воспитания большинства моих сверстников. Мой приемный отец был всего на десять лет старше меня, он читал те же прикольные книги и любил проводить время так же, как родители читателей «Ральфа». Я чувствовал, что являюсь частью их поколения. Когда мои школьные товарищи женились, я был в университете с компанией приятелей. Когда мои школьные товарищи рожали детей, я колесил по свету с компанией друзей. Когда мои университетские приятели женились и рожали детей, я был в Австралии с компанией друзей. И вот теперь, когда мои университетские приятели развелись и судятся за своих детей, я встречаюсь с девушкой, которая на двадцать лет моложе меня.
У меня получалось делать очень хорошие мужские журналы, но была ли от этого хоть какая-то польза?
Серьезная пресса презрительно хмыкнула, когда появились различные категории журналов, но в последние годы все издания все больше и больше напоминают именно мужские журналы. Слухи и сплетни разбросаны по страницам желтой прессы, шутки появляются там, где их никогда не было. Раньше интервью были торжественными и респектабельными, а теперь в любом из них можно встретить вопросы-сюрпризы. Наше влияние распространилось даже на газеты. Приложения к «Сиднейскому утреннему вестнику», ориентированные на молодежь – «Радар» и «Сорок восемь часов», – полностью переняли стиль мужских журналов: начиная от нестандартного подхода к стандартным вопросам и заканчивая малоинформативными «как сделать/ как это работает/ как это чувствуется» от первого лица. Смешные подписи к фотографиям (или, как их назвал один наш читатель, «эти маленькие рассказы, которые вы печатаете в углах фотографий») стали настолько привычными, что теперь сложно понять, что же происходит на фотографии на самом деле.
Мужские журналы менялись, теряли читателей, становились хуже. «Лоудид» стал пародией на матовый, прекрасно прошитый «Ньюс оф зе уолд». Журналисты мужских изданий, как и все мы, утратили свои принципы. Джеймс Браун из «Лоудид» на непродолжительное время возглавил английский «Джи-кью» и включил нацистов в список самых стильных мужчин двадцатого века, что привело к немедленному разрыву отношений с издательством. В США недосягаемым лидером остается «Максим» – блестящий, великолепно сработанный продукт, у которого, даже по словам его создателя Феликса Дениса, нет души. А у «Ральфа» она была. Я никогда не перестану улыбаться рассказам о Капитане Дурацком, хихикать над картинкой Шавермы, тыкать пальцем в фотографию Ивана в очках (или без) или смеяться над нестандартными объяснениями, которые придумывали мои подчиненные, когда не выполняли данного им задания.
Первые слова об отношениях полов, которые я услышал, были разговором двух старших пацанов: «Когда мужчина действительно нравится женщине, она берет его яйца в рот». Тогда я этому не поверил, в последующем не произошло ничего, что могло бы заставить меня поменять точку зрения, но я помню, с каким любопытством мы пытались представить, чем же люди занимаются в постели. Мне было интересно, получится ли это у меня и насколько хорошо. И я потел ночами, когда мне снились яркие кошмары девственника, в которых женщины оказывались не теми, кем я их представлял.