Когда я очнулась, я была одна у себя в комнате. Не было перевернутых подушек, не было сбитых простыней, всё больше походило на то, что мне привиделся этот безумный секс, но рана на груди и жжение между ног, доказывало, что я не сошла с ума. Ну, или, по крайней мере, не совсем сошла с ума.
Поднявшись с кровати, я плюхнулась обратно, так как ноги меня не держали.
— Ты такая же, как и Лилит, Мирра, — раздался холодный голос у меня в голове. Я уже знала, кто это, и мысленно послала его к черту, ну или к кому-то подобному.
И как только я это сделала, Азазель появился посреди моей спальни. Он был немного потрёпан, волосы взъерошены, на щеке полоса, очень напоминающая кровь. Пара пуговиц на его идеальном костюме отсутствовала.
— Чего тебе? — буркнула я. — Я не просила приходить.
— Глупая, ты сама не знаешь, во что ты ввязалась, занимаясь сексом с Белиалом.
— А тебе что, завидно? — прищурившись, спросила я, и в тот же момент, его холодные руки сомкнулись на моей шее. — Может, ты мечтаешь оказаться на месте Белиала?
— Если я захочу тебя, Мирра, ты это поймешь сразу же, и я не буду спрашивать разрешения.
— Никогда я не захочу тебя, демон, — в запале воскликнула я, но Азазель лишь улыбнулся.
Через мгновение, я оказалась на грани оргазма, а он всего лишь провёл пальцами по моему уху.
— Ну как? — от его голоса, который снова был слышен в моей голове, я лишилась дара речи. — Мы ещё поспорим, смогу ли я завести тебя, или этого достаточно?
Я пыталась найти освобождение, не в силах ответить что-либо внятное.
— Я так и думал, — проговорил Азазель уже в комнате, и всё моё желание исчезло, оставляя только чувство неудовлетворенности.
— Убирайся мерзавец, — я толкнула его в грудь, опрометчиво отпустив концы покрывала, в которое завернулась.
— Ты принадлежишь мне, Мирра Шейн, не смей развлекаться ни с одним из моих врагов, иначе вынудишь меня раньше времени завершить наше с тобой воссоединение.
— Да пошёл ты! Я принадлежу сама себе, и с кем спать я тоже выбираю сама! — уже к концу речи я поняла, что перешла грань дозволенного, и не удивилась, что через секунду была прижата к стене в спальне. Демон просто одним взглядом прижал меня к стене, не прикасаясь.
— Не смей со мной так разговаривать смертная! — его голос эхом разошелся в моей голове.
Я же только сжала губы и вскинула подбородок.
— И не перечь мне, дерзкая девчонка, иначе…
— Что?! — выкрикнула я. — Что ты мне сделаешь? Белиал уже был со мной, и он кончил и не раз, а ангел сказал мне, что я останусь с тем, кто займётся со мной любовью.
И как всегда я пожалела о своей горячности, Азазель в мгновение ока оказался передо мной, обхватив пальцами подбородок.
— Ошибаешься девочка, Белиал не может владеть тобой, поскольку ты уже моя собственность. Ты только сосуд, который нужен мне для переворота и свержения так надоевшей мне власти. В Вальпургиеву ночь будет зачат антихрист, но эта ночь не сегодня. Хотя… — он погладил мой подбородок, — может и мне успокоить тебя, на счёт моих намерений.
И мои губы обдало холодом от его рта. Но этот холод мне нравился, он приносил с собой желание почувствовать на ноющих сосках прохладные губы мужчины, а в животе опять начали сворачиваться кольца желания. Но в этот раз всё было не так, как с Белиалом. Мой разум не был затуманен, и я прекрасно сознавала, что желаю этого синеглазого монстра, который целовал меня. А его руки мяли груди и живот, опускаясь ниже, пока пальцы не проникли во влажную расщелину.
— Я хочу тебя! — выдохнула я, когда он оторвался от моих губ.
— Знаю, но не в этот раз, Мирра, — и он отпустил меня, но возбуждение не исчезло.
— Прекрати меня терзать! — выкрикнула я, сжимая бедра.
— Я ничего в данный момент не делаю, — пожал плечами Азазель, — и раньше не делал. Всё что ты чувствовала, было подлинно, без внушения или игры на твоём либидо.
Мужчина отодвинулся и отступил на несколько шагов, а я стояла, прислонившись к стене.
— Тогда почему я всё ещё хочу? — я была растеряна.
— Потому что это именно то, что ты чувствуешь, а не манипуляции демонов. И я возьму тебя, когда придёт время, но до этого, — он снова схватил меня за подбородок и, глядя в глаза, закончил, — не смей спать с этим похотливым козлом Белиалом!!!
Я вздрогнула от этого крика, а он погладил меня по губам и, улыбнувшись, исчез. Просто пуф и нет больше демона в моей квартире. Но я продолжала находиться на грани очередного оргазма за эти последние сутки, опустив руку, я начала гладить сама себя, завершая то, что начал демон, пока по комнате не прокатился стон моего освобождения.
Глава 8
— Мисс Шейн, мисс Шейн, — я почувствовала, как меня тянет за руку Сюзан.
Эта девочка мне очень нравилась. Всегда была рассудительной не по годам, не требовала к себе повышенного внимания, сама себя развлекала, и рисование было одно из её увлечений. Вот и в этот раз она держала в руке рисунок.
— Подожди меня, Сюзан, я сейчас закончу обувать Колина, и подойду к тебе.
— Хорошо. Я нарисовала для вас рисунок.
— О! Это замечательно, я обязательно посмотрю.
Девочка кивнула и отошла, а я, закончив обувать малыша Колина, подошла к Сюзан.
Я любила своих деток, и не могла понять, как можно дарить жизнь этим малышам, и потом выбрасывать их. Эштон столько мне рассказывал о том, как ведут себя эти родители, детей которых привозят сюда. Вот и у Сюзан отец сидел в тюрьме, а мать работала барменом в дешевой забегаловке и постоянно была под градусом. Когда Сюзан только привезли, я чуть не разрыдалась, глядя на маленького человечка. Грязные волосы, полные вшей, на руках ранки и синяки, которые можно было бы списать на детские игры, если бы они так отчётливо не напоминали пальцы руки, грязная одежда, немытые волосы, но взгляд. О, Боже! Эти огромные серые глаза, были такими уставшими, как будто принадлежали не маленькой девочке, а старухе лет семидесяти. Тогда год назад, Сюзан не разговаривала, и сидела отдельно от остальных детей. Но по какой-то причине, меня тянуло именно к этой малышке. Постепенно, мне удалось разговорить её, и это я предложила ей рисовать, по опыту зная, что таким способом дети справляются со своими страхами и проблемами, когда они не могут рассказать взрослым, что их пугает. И с тех пор, девочка показывала мне свои рисунки, а мне было проще понять, как с ней нужно общаться. Сначала рисунки были кошмарные, монстры и чудища, и всё выполнены черным цветом. Постепенно характер рисунков менялся, появлялись краски и более детские темы.
Вот и сегодня я приготовилась рассматривать горы, реку, солнышко и прочую детскую дребедень. Сюзан рисовала очень быстро, карандаш будто бы не касался листка бумаги, а рисунок проступал сам собой. Но стоило мне подойти, как она прервалась и взглянула на меня. От её пристального взгляда мне стало не по себе, но я отмахнулась от этого. Она протянула мне рисунок, и я, взяв листок в руки, почувствовала, как начинаю задыхаться.
На листке была нарисована я, но не одна, там был ещё и Азазель. На этом рисунке меня привязали к кровати, а демон, сидя верхом на моих ногах, занёс острый и тонкий, похожий на стилет, кинжал над моим животом. Я была беременная на этом рисунке, месяце на восьмом. Лицо демона, несмотря на красоту, напоминало маску дикого зверя, который скалился, предчувствуя скорую победу над жертвой. И этой жертвой была я. Листок выпал из онемевших пальцев, а Сюзан наклонилась, подняла его и положила на стол, а потом её пальчики сомкнулись на моём запястье.
— Так и будет, Мирра, — проговорила девочка.