— Просто это то, что человек выстрадал за многие годы руководства внешней разведкой, попытку провести ГДР через так называемое обновление, что обернулось полным крахом для государства. А также при столкновении с оборотной стороной глянцевой обложки западной демократии. Я тоже прошел этот путь, и вижу в конце тупик. Теперь, ты понимаешь, — почему я на всё готов, и в том числе передаю в ГДР такую секретную информацию?
Мартина только кивнула.
— Ладно, некогда далее задерживаться. Давай будем осуществлять операцию по незаметному выходу из общежития. Подготовьте причину отвлечение вахтера, и я уйду.
Крепко обнял и поцеловал Мартину, и мы некоторое время были заняты этим, безусловно, важным делом.
Глава 17
«Мы с тобой сегодня одинаково небрежны. Ты забыл отзыв,
— Приговор окончательный, обжалованию не подлежит!»
к/ф «Щит и меч» 1968 год
Из общежития мы выскользнули незаметно, и, отойдя в сторону под деревья, смотрели друг на друга, не решаясь начать прощание.
— Счастливого пути, и успешного прибытия домой. Мне тоже пора вернуться к моим заботам.
И я притянул к себе девушку, и стал целовать лицо и глаза. Это примета к расставанию, но я с самого начала знал, что расставание неизбежно. Мартина немного отстранилась и произнесла.
— Пора, Володя. Мне надо собираться в дорогу. Тебе желаю удачи — тут, и там, откуда ты пришел. Ты там, наверно, ужасно важный и толстый.
— Не угадала — худой и звонкий, да еще и волосы хвостиком до пояса. Хипую, знаешь ли. Всегда старался не становиться серьёзным и важным — это эмоционально сильно старит человека. И расставаться, надо шутя и легко. Улыбнись, всё будет замечательно. Я в это верю, иначе и не может быть!
Еще раз крепко обнял и поцеловал девушку. А затем повернулся, и пошел не оборачиваясь. Эта страница для нас двоих перевернута, и не время размазывать слёзы и сопли по лицу. Впереди множество новых задач. Ускорился и побежал к троллейбусной остановке. Бешеной собаке семь верст не крюк.
И только сев в троллейбус вспомнил, что, кажется, все деньги вчера отдал. Обшарил карманы, и там оказалось почти пусто, только несколько двушек, заранее спрятанных, оставались при мне. Но их я ни в коем случае не трону, они мой самый ценный ресурс. Без них из автомата не позвонить. Способы есть, но среди белого дня — слишком примечательные, а для меня сейчас — это последнее, чего можно пожелать.
«Совесть лучший контролер» прочел я над кассой, и, открутив, оторвал билетик. Она меня уже простила, так как за годы жизни в обновленном государстве меня столько раз грабило то новое государство, что один раз ограбить предшественника было позволительно. Сейчас не до чистоплюйства. Тут я полностью согласен со стариком Хайямом:
«Лучше впасть в нищету, голодать или красть,
Чем в число блюдолизов презренных попасть.
Лучше кости глодать, чем прельститься сластями
За столом у мерзавцев, имеющих власть…»
Выскочил из троллейбуса на следующей за вокзалом остановке. Вдруг, там, где звонил в прошлый раз, установили наблюдение. А хотелось бы потроллить страшную «кей джи би», чтобы перетряхнули привокзальный район. Он давно этого заждался. И работы у них будет много, чтобы еще и меня искать.
Найдя автомат, не сильно видимый отовсюду, позвонил на работу отцу и прокашлялся в трубку, когда он ответил.
Всё, пора ехать в молочное кафе. Мы всегда с ребятами после тренировки туда заходили поесть. До дома просто не могли дотерпеть. Перед тренировкой, только очень тупой будет наедаться, а на тренировке столько килокалорий сжигали, что заправиться было необходимо. Тем более брали литровую кружку молока, чтобы утолить жажду, а потом и блинчиков с творогом, сырников, вареников с творогом и стаканчик сметанки, а еще ватрушек и прочего. Мели в себя это всё, что тот пылесос.
На троллейбусе было ехать всего несколько остановок, и за пятнадцать минут управлюсь. В подошедшем к остановке, пристроился у окошка, чтобы видеть окрестности кафе, когда проезду мимо. Пусть возвращаться чуть дольше, но зато безопасней. Шевеления, и скучающих не заметил — и из троллейбуса, и подходя к кафе. В зале кафешки было немного народа, сегодня суббота. В углу за столиком увидел сидящего отца, в рабочей одёжке, а не, как обычно, в костюме, плаще и шляпе.
Понятно, вышел через подвал и служебный выход, о котором немногие знают. Скорее всего, и хвоста не должно быть. Если и следили, то скорее со стороны двух других выходов. Да и в таком виде, его вряд ли бы узнали. Не принято начальникам — так наряжаться, все должны видеть их начальственный статус. Но рисковать, отец вряд ли бы стал.