— Заходи, чего встал, — ее руки приглашающе провели по бедрам.
Медальон полыхнул еще настойчивее. Я быстро задвинул шторку обратно, однако ее пальцы мгновенно высунулись из кабинки и втянули меня внутрь. Затылок чуть не треснулся об одну из стенок — такую тонкую, почти картонную на вид. Слышимость здесь тоже наверняка отличная. Прижавшись обнаженной грудью ко мне, Яна решительно рванула мой ремень.
— Не здесь же! — я попытался ее слегка отодвинуть, но в такой тесноте это было не так уж и просто.
— А что такого? — отозвалась она, задирая мой свитер.
— Публичное место, — я постарался его одернуть обратно. — Тут нельзя!
Из глубины магазина доносились шаги и голоса. Да и в примерочной мы точно были не одни.
— Задрали уже твои нельзя! — сверкнула глазами Яна. — Тут нельзя, там нельзя! Я хочу секса! Почему не здесь?
На это мне нечего было возразить. Ее аргументы казались железными, хотя на вид и на ощупь были очень мягкими.
— Паш! — донесся крик из глубины примерочной. — Посмотри!
От неожиданности Яна выпустила мой свитер, и, пользуясь возможностью, я выскользнул из ее кабинки. Едва я оказался снаружи, как моему взору тут же предстала Леся, крутящаяся в одном белье перед огромным зеркалом в общей зоне примерочной — ничуть не смущаясь тем, что так больше никто не делает.
— Нравится? — она повернулась ко мне.
Шторка нервно распахнулась, и из кабинки высунулась Янина голова. Слегка приоткрыв рот, она уставилась на мою кузину, скачущую в тонком кружеве перед зеркалом.
— Слушай, тут тебе не деревня! — с досадой заметил я. — Тут так нельзя! Уходи обратно!
— Хам! — фыркнув, Леся нырнула в свою кабинку.
В тот же миг Янина рука вновь втянула меня за шторку — уже куда сильнее и напористее, чем в прошлый раз. Обнаженная грудь прижалась ко мне, припечатывая к стенке кабинки — только сейчас это выглядело не сексуально, а зловеще. Медальон больше не грел.
— Это что такое? — Яна сердито свела брови.
— Ну вот такая она дурочка! — отозвался я. — Живет в деревне, в городе бывает не часто, а в магазинах и того реже…
Я нес первое, что приходило в голову. Иными словами, полную хрень. Леся жила в пригороде, в огромном коттедже и по магазинам ходила не реже Яны. Только про дурочку было правдой.
— По-твоему, я дура? — пальцы Яны жестко сомкнулись у меня на шее. — Выгуливаешь какую-то соску у меня за спиной? И думаешь, я тебе позволю?
Вряд ли бы она придушила меня прямо в кабинке, но проверять не особо хотелось. Тем более скрывать мне тут было нечего.
— Слушай, я все расскажу, — примирительно произнес я, стараясь звучать как можно правдоподобнее, — только сначала оденься…
Пока она натягивала трусики и лифчик, я кратко ввел Яну в суть моих отношений с кузиной, упустив самые спорные, щекотливые моменты. К концу моего рассказа ее лицо заметно смягчилось.
— Понятно, а я думала, у меня одной такая проблема…
— В смысле? — не понял я.
Поверила она удивительно легко и даже больше не хотела меня убить.
— У меня есть такой же двоюродный брат, полный фрик, — пояснила Яна, надевая юбку. — Настоящий козлина! Тоже все время намекал, что хочет меня трахнуть. Один раз даже член достал…
— И как?
— Дала между рогов, он и отвалил — вот как! Так что попробуй — помогает. Если сам не хочешь, могу помочь, — с охотой добавила она.
Я моментально мотнул головой.
— Меня ее родители не поймут.
Яна пожала плечами и натянула блузку.
— Ну смотри, я предложила.
— Да ее просто парень бросил, — сказал я, следя за тем, как Яна застегивает пуговицы на груди, — вот она и бесится…
— А, тогда понятно… — кивнула Яна, словно соглашаясь, что причина веская. — Но это еще не значит, — уже гораздо жестче добавила она, — что надо компенсировать за счет моего парня!
Такая формулировка мне не очень понравилась — правильнее было сказать «парень для секса». Потому что ничем другим мы с Яной не занимались: общих интересов у нас не было, и я даже не представлял, что мы еще можем делать вместе. Вещи, которые нравятся ей, мне претят, а все, что интересно мне, ей скучно.
Будто что-то увидев на моем лице, Яна шагнула ко мне, вновь оказавшись очень близко.
— Парень для девушки очень важен, — сказала она. — Он как констатация, что ты любима, желанна, уникальна. И за это чувство я готова давать очень многое, — ее губы впились в мои, а пальцы нырнули под ремень моих джинс.