Выбрать главу

Оппонента этим взглядам мы находим в лице Ксенофонта, который выражает совершенно иное мнение. В "Киропедии" (vii, 5, 60 ел.) Кир приходит к выводу о том, что не существует более надежных и преданных друзей, чем евнухи. Нет нужды подробнее вдаваться в данный ход мыслей, потому что это привело бы нас к рассмотрению не греческих, но восточных представлений.

Весьма частым явлением перед исполнением физических упражнений была в Греции инфибуляция. Крайняя плоть натягивалась на головку члена и надежно перевязывалась бечевкой или узкой лентой. Делалось это затем, чтобы защитить головку члена от повреждений, возможных в случае оттягивания крайней плоти при занятиях гимнастикой.

На одной из ваз мы находим изображение юноши в палестре, занятого инфибуляцией. Если на вазах особенно часто изображаются инфибулированные сатиры, делается это, по большей части, шутки ради - фибула здесь выступает, если можно так выразиться, в качестве "пояса целомудрия". У римлян (о чем нередко упоминают источники) существовал род застежки (fibula), которая продевалась сквозь крайнюю плоть с тем, чтобы сделать невозможным соитие, но я не припомню, чтобы о чем-нибудь подобном упоминал какой-либо греческий автор.

3. АФРОДИСИАКИ

В античности было известно немало средств усиления эрекции и лечения импотенции. Древнейшим свидетельством у классических авторов является, возможно, то место из Еврипида, где Медея говорит престарелому Эгею, что у нее имеются лекарства, которые помогут ему обзавестись потомством ("Медея", 718). Древние знали множество средств, содействующих как можно более частому повторению полового акта, таких, как сатирион (satyrion, вероятно, разновидность ятрышника), истолченный перец, смешанный с семенами крапивы, старое вино, в которое добавляли растертый в порошок пиретрум (pyrethron, постенни-ца). Овидий указывает (Ars, ii, 415), что эти средства вредят организму; безвредными он считает лук, дикую капусту (brassica erica), яйца, мед и плоды пинии.

Эти, а также многие другие афродисиаки были известны и грекам. В греческих магических папирусах сохранились многочисленные рецепты, целью которых является усиление способности к эрекции. Богатый материал, относящийся к такой любовной магии, имеется также в большом Луврском папирусе и в "Анастасии" (Brit. Mus., Gk. pap. i, 90), изданных Уэссли.

He имеет смысла перечислять все афродисиаки, использовавшиеся греками, или подробно их рассматривать; мы ограничимся некоторыми примерами.

Само название "пиретрум" свидетельствует о том, что в нем следует видеть растение, "возжигающее огонь любви". Среди греческих эротических стимулянтов чаще всего упоминается лук, и комедиограф Алек-сид (CAF, И, 399), перечисляя особенно эффективные средства, называет его в одном ряду с мидиями, крабами, улитками и яйцами. Дифил говорит: "Лук трудно переварить, хотя он питает и укрепляет желудок; он очищает, но ослабляет зрение и к тому же возбуждает половое влечение".

В одной из эпиграмм Лукиана (46) говорится о кинике, который отказывается от люпина и редиса, "ибо добродетельный муж не вправе быть рабом своего желудка". Но когда на стол подают кислый белоснежный лук, он с жадностью на него набрасывается. Возможно, Виланд прав, полагая, что здесь высмеивается чувственность киников.

В 414 г. до н.э. Аристофан поставил на сцене комедию "Амфиарай", в которой описывалось, как "в высшей степени суеверный" (deioidaiuova ev toic uaлiota) старик вместе со своей молодой женой совершает паломничество к оракулу Амфиарая в Оропе, на границе между Беотией и Аттикой, куда обращались за помощью особенно те больные, которые после поста, воздержания от вина и принесения жертвы получали долгожданное откровение. Именно таким образом желанная молодая сила была возвращена старику из комедии Аристофана. О том, как это в точности произошло, скудные фрагменты сообщают мало вразумительного; однако, сведя воедино некоторые разрозненные отрывки, мы обнаруживаем, что перед стариком ставили тарелку с чечевицей, имевшей, как очевидно считалось, стимулирующее действие178.

178 Данная комедия не просто шутка, но, как и все комедии Аристофана, имеет серьезную политическую подоплеку. Можно считать по меньшей мере весьма вероятным, что под превратившимся в импотента стариком подразумевается афинский народ, который за семнадцать долгих лет войны значительно ослаб и для исцеления которого бьшо испробовано множество более чем сомнительных средств.

Местный массаж как способ восстановить потенцию нередко упоминается в комедии; впрочем, это средство во все времена пользовалось популярностью, и о нем, пусть и не всегда оказывающемся действенным, часто говорят античные авторы.

Живший в четвертом веке врач Феодор Присциан написал сохранившийся медицинский трактат, в котором говорит о лечении мужской импотенции (ii, 11): "Окружите пациента хорошенькими девочками и мальчиками; также давайте ему читать книги, которые будят сладострастие и в которых вкрадчиво излагаются любовные истории".

4. ОБСЦЕННОСТЬ: ТЕРМИНОЛОГИЯ И ПРАКТИКА

Греческий язык изобилует обсценными выражениями и более или менее остроумными сальностями и каламбурами, внушительное число которых Мориц Шмидт собрал в своем editio major Гесихия (v, 88). Совершенно естественно, что встречаются они по большей части в комедии, примеры чему приводились уже неоднократно, так что здесь я ограничусь некоторыми дополнительными замечаниями.

Во "Всадниках" Аристофана (1384 ел.) встречается следующая сцена:

КОЛБАСНИК:Прими ж за это от меня скамеечку.

(Входит мальчик со скамеечкой.)

И мальчика, чтоб за тобой носил ее.

А пожелай, так встанет сам скамеечкой.

НАРОД: Счастливец я, былое возвращается.

КОЛБАСНИК: Что скажешь ты, как мир я поднесу тебе

На тридцать лет?

Эй, нимфы мира, выгляньте!

(Вбегают танцовщицы, НИМФЫ МИРА.)

[перевод А. Пиотровского]

Между тем у Аристофана и в Древней комедии aioхрoлoyia, т.е. откровенное и неприкрытое высказывание непристойностей, как правило, встречается заметно чаще, чем vпovoia, т.е. замаскированная обсценность и двусмысленно-непристойный способ выражения, больше подходящий для Новой комедии, на что справедливо указывал Аристотель.

С характерным примером мы встречаемся в любовном романе Ахилла Татия (viii), где часть речи жрицы Артемиды состоит исключительно из непристойностей, высказываемых невинными, на первый взгляд, словами.

В одной из эпиграмм "Палатинской Антологии" (v, 99), адресованной танцору, используется музыкальная терминология, под которой таится обсценный смысл.

Мы с уверенностью можем говорить о том, что обычная всегда и везде привычка писать более или менее непристойные слова, выражения, стихи и рисовать картинки на стенах публичных уборных существовала также и в Древней Греции, хотя по вполне естественным причинам мы и не располагаем непосредственными свидетельствами на этот счет. Как сообщает Калинка, эпиграмма необсценного характера была обнаружена на стене отхожего места в Эфесе.

5. ИНЦЕСТ

Взгляды греков на инцест, как и взгляды всех наивных народов, отличались от современных меньшей строгостью. Это показывает греческая мифология, ибо Зевс, отец богов и людей, является мужем своей сестры Геры. Однако общественное мнение отвергало инцест, хотя, пожалуй, нигде и никогда в Греции не существовало суровых наказаний за него. От Исея мы узнаем, что запрещались браки между родственниками по восходящей и нисходящей линии, а в более древнюю эпоху под запретом находились также браки между братьями и сестрами; позднее такие браки допускались при условии, что жених и невеста происходят от разных матерей. Не считая этих ограничений, браки между родственниками были не редкостью, а в консервативных аристократических семьях вплоть до V века не был чем-то неслыханным даже брак между родными братом и сестрой, о чем свидетельствует супружество Кимо-на и Эльпиники. Примеру египтян, среди которых подобные браки существовали всегда, подражали жившие в этой стране греки, ценившие этот обычай за то, что приданое остается в семье. Хорошо известно, что царь Птолемей II (285-247 гг. до н.э.), женившись на своей сестре Арсиное, принял прозвание Филадельфа. Чтобы сохранить приданое в демье, было также законодательно закреплено, что дочь-наследница (eпikлnрoc), т.е. девушка, в руки которой переходило все родительское имущество, обязана выйти замуж за ближайшего неженатого родственника.