– Ни фига себе… – Удивился я. – Где?
– На Давидовских практиках. На самом деле… – Она остановилась и посмотрела мне в глаза. – Без дураков… Когда понимаешь, что это все не фигня, что это – по-настоящему, такое счастье внутри просыпается… Реальное ощущение чуда.
Нарушая громким рокотом природную гармонию степного утра, в небе показался вертолет. Он пролетел на небольшой высоте в стороне от нас по направлению к горам, сделал круг над холмистыми предгорьями, потом взял направление параллельно горной гряде. Мы догнали остальных.
– Здесь еще кто-то летает… – Удивился Виталик.
– В этом районе и охотничьи угодья, и военные части есть, и где-то даже, по-моему, зона… – Ответила Оля.
– А кажется, что такая глушь… Как будто совсем необитаемая.
– Н-не нравится м-мне это, – заикаясь, проговорил Сергей. С утра они с Давидом шли в хвосте, но теперь сровнялись с нами.
– Боишься, что на тебя упадет? – Улыбнулся Давид.
– Н-не боюсь… Н-но не нравится. Двое фээсбэшников тоже ищут это евангелие.
– В ФСБ ввели курсы богословия?
– Н-не знаю. М-меня хотели завербовать. Мужчина и женщина.
Виталик бросил быстрый взгляд на Сергея.
– Ты отказался? – С напускным удивлением спросил Давид.
– К-конечно, – Сергей с удивлением на него посмотрел, – они ведь для церкви работают.
Тот пожал плечами:
– Я не специалист в этом вопросе, но не вижу смысла в том, чтобы церковь привлекала ФСБ для решения своих задач. Разве у нее не хватает своих возможностей?
Сергей неуверенно жевал губу:
– Скоро не будет разницы между церковью и спецслужбами…
– Это закономерно… – Подтвердил Давид. – Органам всегда нужен хороший инструмент управления идеологией. Спецслужб без идеологии не бывает. С другой стороны, церковь – особенно после семидесяти лет гонений от советской власти – совсем не прочь обрести государственную поддержку. А вообще-то КГБ и РПЦ должны были найти друг друга еще семьдесят лет назад.
– Они и нашли… Знаете, был такой Дроздов, агент КГБ?
Айгуль пожала плечами.
– Знаете… – Усмехнулся Сергей, – Патриарх Алексий Второй. Остальных перечислять не буду…
– Да, списочек будет долгим… – Усмехнулся Давид. – Хотя, в принципе, что в этом плохого? Был Алексий кэгэбешником – ну и слава Богу. Значит, таков для него промысел Божий.
– «Царство мое не от мира сего…» – Хмуро возразил Сергей.
– Это же Иисус про свое царство говорил… – Улыбнулся Давид. – При чем здесь церковь?
– Т-ты же знаешь, что я хочу сказать… – Раздраженно проговорил Сергей.
– А что те двое фээсбэшников от тебя хотели? – Спросила Айгуль.
– Ев-вангелие хотели.
– Сколько денег предлагали?
– Н-не знаю. Я н-не стал их слушать…
– Откуда они узнали про евангелие, и как на тебя вышли? – Спросил я.
Сергей досадливо махнул рукой:
– Д-думаю, что через одного моего бывшего дружка, по семинарии. М-мы с ним давно мечтали такую экспедицию собрать. Н-не хватало только подсказки, где именно искать…
– Да, в нашей жизни часто не хватает какой-нибудь одной маленькой, но чертовски важной вещи… – Согласился Давид.
Через полчаса мы остановились на привал. Малдыбай спешился и спрятался за коня, чтобы справить нужду. Вдруг с подозрением огляделся и перекрестился. Заметив это, Сергей тоже перекрестился, после чего вместе с Виталиком пошел в степь. Девушки направились в другую сторону. Место нашей стоянки неожиданно быстро опустело. Только Давид сел около своего рюкзака и задумчиво посмотрел в степь. Выражение его лица в этот момент поразило меня. Оно было очень грустным (таким грустным я его никогда не видел) и в то же время сосредоточенным и внимательным ко всему окружающему. Он не двигался, и казалось, что в эти секунды прислушивался ко всему миру, ко всем его печалям и страданиям, стараясь осознать все и пропустить через себя, как через фильтр.
Повинуясь внутреннему импульсу, я подошел к нему. Он повернулся ко мне, улыбнулся и молча указал на место рядом. Я сел. Он ничего не говорил. Чувствуя неловкость и необходимость что-то сказать, я неуверенно проговорил:
– Мне Айгуль немного рассказала о твоих практиках и о том пути, которому ты учишь…
Он ничего не отвечал. Я продолжил:
– Как ты ко всему этому пришел? И чего уже сам добился на этом пути?
– О-о, это долгий разговор… – Рассмеялся Давид.
– Времени у нас тоже много… – Улыбнулся я в ответ.
– Ну хорошо. – Согласился он и после паузы заговорил. – Грубо говоря, у каждого из нас есть выбор. Можно не помнить – или делать вид, что не знаешь – о своей смерти, и тогда спокойно жить, работать, есть и пить, бороться за то, чтобы вкуснее кушать, веселее развлекаться, иметь дом побольше, работу попроще, жену или мужа покрасивше, и так далее, и так далее. Прожить таким образом свои семьдесят-восемьдесят лет – и good bye, darling8. Но можно и по-другому. С самого начала быть абсолютно честным с собой. Сказать себе откровенно: что бы я сейчас ни делал, к чему бы ни стремился, лет через сорок-пятьдесят я умру, исчезну отсюда. Какой бы дом себе ни отгрохал, какую бы молодую жену-любовницу ни завел, сколько бы денег ни заработал – тогда мне это все на фиг не будет нужно. Можно даже более прямо вопрос поставить: какого хуя я всего этого для себя добиваюсь и продолжаю добиваться – ни хуя непонятно. В тот момент, когда ты себе честно скажешь: «да, через сорок лет я помру, превращусь в прах, в землю», логично возникнет вопрос: а что будет после смерти? Может быть, все-таки не весь я помру? Может, какая-нибудь малюсенькая частичка меня отправится по почте неким внеземным цивилизациям? Например, с отчетом: «жил, мол, там-то, делал то-то, имеются награды и воинские отличия. Готов к выполнению новых заданий». А иначе на кой хер все было-то? Еще придет в голову мысль: если такую бессмертную частичку найти в себе за эти сорок лет и развить ее надлежащим образом за отпущенный срок? Подготовить к тому, чтобы когда придет срок и тело перестанет существовать, она не растерялась или, не дай Бог, не осталась в земле вместе с мясом и костями, а уже знала о своей лучшей доле и счастье в новом мире. Более того, может, правду говорят умные люди, что там, за чертой, ждет Бог ее для справедливого суда? Именно на этой стадии умственных размышлений и душевных терзаний человеку обычно и приходит мысль: «не пойти ли мне в церковь?» И даже заняться воспитанием этой бессмертной частички осознанно – накачивать ей духовную мускулатуру ежедневной зарядкой, учить различным тонким знаниям и наукам, воспитывать лучшие чувства и наполнять ее любовью и красотой… Так, чтобы при долгожданной встрече с Боженькой, тот, увидев ее, раскрыл бы от изумления рот и сказал: «Бля, офигеть, где же ты была раньше?» Тогда схватит Он ее сразу и уже больше от Себя не отпустит. О таком трогательном хэппи-енде, конечно, все мечтают, и стараются еще мощнее накачать свою душу. Ищут, где, как и с кем сделать это быстрее и эффективнее, в какую школу и к какому тренеру обратиться, какими витаминами подпитаться, и так далее, и тому подобное. Дальше, прямо скажем, у каждого свой путь. Непростой, но увлекательный, и часто непредсказуемый, – с улыбкой закончил свою речь Давид.