Сегодня Елена предстала передо мной с измененным цветом волос не совсем определенного цвета. Их оттенок стал значительно светлее, но был, скорее, желтоватый. По всей видимости, была произведена процедура осветления волос, но должного результата за один раз достигнуто не было. Думаю, парикмахеру придется, минимум, еще раз поработать над должным оттенком волос Елены.
Примерно раз месяц все, кому необходимо сделать стрижку и осуществить покраску волос, могут воспользоваться услугами парикмахера, который приходит в сектор. Подобные должности занимают осужденные, ранее работающие в этой профессии и имеющие нужные навыки. Безусловно, на должности в сфере обслуживания назначаются женщины, с хорошей характеристикой, выданной администрацией, которая приобщается к материалам ее личного дела.
– Елена, Вы знаете, не скажу, что мне нравится оттенок ваших волос, но мне нравится сама Ваша идея осветлить их. Думаю, что следующее окрашивание уж точно принесет свои плоды и цвет будет шикарным!
– Спасибо. Знаете, не знаю, когда будет другой раз, пока нет краски. Я попросила, конечно, что бы мне прислали, получиться или нет у них, не знаю. Вы же говорили, что нужно меняться иногда. Для женщины это важно.
– Конечно. Меня радует, что у Вас появилось такое желание. Что-то подвигло? Послужило переменам?
– Мне было себя очень жалко, после нашего сеанса, если честно. Меня там чуть не убили. Я не совершала того, вернее, он не совершал того, о чем говорил тот, что издевался! Скажите, вот где эта справедливость?
Елена настроила себя на поиски справедливости. Ей совершенно не понравилось быть жертвой!
– Мы можем попробовать поискать ответ на Ваш вопрос в следующем сеансе. Для этого нам нужно будет вернуться именно туда, где мы закончили серию в прошлый раз. Как Вы на это смотрите?
– Да, я хочу понять, почему была такая жестокость по отношению ко мне или к нему, не знаю, как правильно говорить.
– Говорите о себе, как вам удобно, но могу предположить, что будет гармоничнее – в беседе со мной говорить о себе так, как вы привыкли, то есть, от своего лица. Я же понимаю, о ком речь. Согласны?
– Да, так проще будет. Мы будем сегодня продолжать? Я думаю, готова.
– Если готовы, то будем начинать.
Елена устроилась на кушетке, закрыла глаза и я начала отсчет. Погружение именно в ту же серию, на которой мы прервались, прошло удачно, Елена снова встретилась лицом к лицу со своим обидчиком.
– Я ничего не поджигал! Я не знаю, кто это сделал! – заговорила Елена, вернее, там, в этой серии из прошлой жизни, ее звали Колькой.
– Колька, что происходит сейчас с тобой, рассказывай, что видишь и кто рядом?
– Рядом Степан Ильич, он кричит на меня и обвиняет в поджоге. Я пытаюсь объяснить ему, что в этом нет моей вины, но он мне не верит.
– Степан Ильич? Как Вы с ним познакомились?
– Не помню. Я просто знаю, кто он, он знает кто я.
– А кто Вы? Чем занимаетесь, где живете, с кем живете?
– Я – Колька. Все меня так называют. Живу в полуразрушенном доме, один. У меня нет семьи. Вернее, у меня раньше была жена – Катя, но она пять лет назад умерла от какой-то болезни, доктор сказал, что ничего нельзя было сделать. Мы жили в доме, где сейчас живу я, но он раньше был нормальным, жилым. Жили как все, еды было мало, но мы не голодали. Я работал, но работа была не всегда. После смерти жены я сильно пил, не работал. Дом разваливался, что могли, разворовали, пока я валялся в пьяном угаре. Иногда, когда совсем нечего было кушать, тянул у соседей, то, что плохо лежало, но не усердствовал особо, могли и наказать. Ругались, конечно, но не более того, не били. Я просто живу, как могу…
– Степан Ильич Ваш сосед?
– Не совсем, но мы живем в одной деревне.
– Почему он думает, что это Вы сожгли его сарай?
– Я был около его дома, слонялся без дела, искал, где что-то можно раздобыть поесть. Я не подходил даже к его забору, боялся. Степан мог и ударить, если поймал бы меня.