— Пше-пше-пше, — компьютерный человек на языке жестов пытался сказать, что он вообще не с ней, и идею с дезинтегратором ни в коем случае не поддерживал.
Ага, ну конечно. На моем лице мелькнула хищная улыбка:
— А теперь я объясню, в чем конкретно вы не правы.
Я зашагал к бисячке.
— Экстренная активация трамплина, — сообщило пространство.
— Стойте, — глухо прострекотала демоница. — Исходящий мост… Исходящий мост…
Меня окутало пламенем, зрение погасло, а череп сдавила чудовищная боль.
Глава 2
Шажок. Еще один.
Уф. Скорее даже ауф. Чувствую себя заколебавшимся волком.
Еще шаг. Еще.
Шагал я по руинам цивилизации. По разбитому асфальту, раскаленному настолько, что вдали виднелись лужи-миражи.
— Вперед! — прокричал детский голосок. — Почти пришли. Я уже вижу зеленый дым! Иго-го!
— Да не вертись ты, мне и так тяжко.
В довесок к новому телу мне выдали одну казенную сестру. Ее-то я и тащил на спине. Из-за нее-то я и заколебался до смерти.
— Поторопись, братец! Чем быстрее сдадим маго-кзамен, тем быстрее попадем в большой город. А там столько крутого. Вода в кранах бесконечна! Еда бесконечна! Деньги бесконечны…
Уж не знаю, где она этого бреда нахваталась, но повторять любила часто. Ага, бесконечная вода в кранах. Она краны-то видела? Они же маленькие. Не поместится там бесконечная вода.
Ничего, ее разочарованной рожей полюбуюсь позже. Когда мы сдадим уже этот магический тест. Говорят, его заваливают 999 кандидатов из 1000. Но мама часто повторяла, что мы один на миллион. Так что шансы у нас неплохие.
Шажок, еще один.
Опуская эту ситуацию, новый мир оказался просто охренительным.
Где-то на восемь из десяти. Скидываю один балл за то чудище, что сидит на моем горбу. И один за идиотское солнце. Хрен ли оно такое горячее?
Зато в остальном всё просто шикарно. Лучше не придумаешь.
Не помню, что там мне наобещала демонесса из мира мертвых, но все её слова оказались ложью.
Вместо унылой жизни аристократа из великого рода я получил крутую жизнь нищука с постапокалиптичных пустошей. Никаких тебе принцесс, принцев, знатных дам и прочего отребья. Вся эта мерзость живет за стеной большого города. А по эту сторону стен: искаженные твари, рейдеры, банды и прочая милота.
Как мы только не развлекались. Но не сразу.
Закинуло меня в тело младенца, так что первые годы я занимался усиленным вырастанием. Попутно осваивал всякие полезные для человека навыки: ходьбу, речь, контроль двух передних конечностей. Последние особенно важны, без рук на Земле ты «как без рук».
Да и ходьбу недооценивать не стоит. Наши родители оказались потомственными канибалами из общины сердцеедов. Детишек секта особо не жаловала. Кто ходил медленно, быстро оказывались в чугунном казане.
Мы с моей близняшкой-сестренкой ходили быстро. Настолько быстро, что для этого даже специальное слово придумали — «бег».
Так мы и жили, бегая от канибалов, от монстров и от рейдеров. А потом моя сис обнаружила, что если тыкать живых существ острыми железками, они умирают. Открытие стало поворотным в нашем представлении о мире. И с тех пор все вышеперечисленные бегали уже от нас.
Это и стало причиной нашего падения.
К несчастью, бегать умели не только мы. Еще была репутация. И наша репутация бежала далеко впереди. И была она довольно хреновой. «Маньяки! Убийцы! Спасайся кто может, белая смерть!» В последнее время я только это и слышу.
Ну ничего. Вот сейчас станем магами, попадем в большой город. Там нас никто не знает, и мы уж точно прославимся как добрые и порядочные люди.
Главное соблюдать три простых правила:
1) Не убий.
2) Отрывать людишкам конечности тоже нельзя.
3) И даже пальцы!
«Ууу, и даже пальцы нельзя», — вспомнил я и поёжился.
Как всё строго. Уж пальцы-то чего? Их же много. Могли бы и разрешить.
Шажок, ещё один. Нет, не могу больше.
— Всё, финиш, — устало сказал я и расцепил руки сестрёнки.
— А-а-а! — грохнулась она на асфальт.
Из последних сил я заполз под козырёк старой автобусной остановки. Сел на скамейку.
Фух, балдёж. Теперь буду тут жить!
— Ну ты чего? — подбежала Сэл. — Мы же почти пришли. Чуток осталось. Я и не устала совсем.
Солнышко рикошетило от её белых волос и попадало прямо в глаза. Что ж за невезение-то такое.
Родились мы с редкой генетической мутацией. Зрачки красные, волосы, что снег. Мы эти, как их там, альбатросы. Возможно поэтому я солнце ненавижу. Кожа слишком восприимчива к свету.
Что там она сказала? Что не устала совсем?