Страж порядка открыл одну из железных дверей, и мы вошли в комнату наблюдения. Тут была куча телевизоров, в основном они показывали картинки с камер. На некоторых крутилась японская реклама. А в центре сидел усатый толстячок в оранжевой робе. Мой надсмотрщик остановился. Я тоже.
— И? — кивнул на меня усач. — Нашел?
— С Четвертого, — похвастался полицай.
— Повезло, повезло. И того, команда зэков готова, — одобрительно ухмыльнулся усач. — Наши раздавят их. Без шансов.
— Точно, — подтвердил полицай, а затем повернулся ко мне. — Слышал? Ты, если чего, сопротивляться даже не думай. Всё равно раздавят. Так тут заведено. А выкинешь чего… Ы!
Он замахнулся, но бить не стал. Опустил руку, и они с толстячком громко заржали.
Ага, очень смешно. Посмотрю я на вас, когда императором стану. Уж тогда вместе посмеемся.
— Ставлю, как договаривались? — спросил толстячок.
— Как договаривались, — подтвердил полицай. — И смотри, чтоб тебя новенькая не запалила. Чистюля сраная.
— Не запалит.
Тут явно обсуждалось что-то темное. Ставки.
Мы продолжили путь.
Судя по всему, казнят меня через некое групповое сражение, вроде гладиаторских боев. Так казнили людей еще в Древнем Риме. Кова же как раз позиционирует себя как «пятый Рим». Наследуем традиции, так сказать.
Сражаться предстояло без использования магии. Как только я поступил в тюрьму, на меня тут же нацепили ошейник-подавитель. Эффект очень походил на тот, с каким я столкнулся еще на кирпичном заводе, когда хаора не смогла преодолеть барьер Руки. Только теперь я сам был центром барьера. Связь с хорой просто нулевая.
А в обычном бою я не то чтобы хорош… Вернее, я не знаю, каков я. Я без магии ни разу не дрался.
Коридор расширился, и мы сквозь цветные ленточки дождика вошли в длинное помещение. На полу стояли столики с закусками, а под потолком летала горсть разноцветных шаров.
Я даже успел облегченно вздохнуть, мне почудилось, что сейчас выпрыгнут мои девочки и начнут поздравлять с днем рождения. Эээ, в смысле, с днем усыновления. А затем я увидел широкую фиолетовую ленту, что была приклеена к стене.
Желтые буквы на ней складывались в совсем не праздничную надпись: «Ретро-турнир будущего 2284». Слово «ретро» означало «обращенный к прошлому». Маркетологи пользовались этой приставкой всякий раз, когда, паразитируя на чувстве ностальгии, собирались втюхать плебеям всякий древний хлам. Гладиаторские бои подходили под это определение идеально.
Мы пошли мимо дверей: «КС 1.6», «КС Сурс», «КС ГО», «КС 2», «КС 4», «КС Арена».
КС — камера смертников. А приписки, по всей видимости, означали разные способы убиения. Мой, несомненно, скрывался за «ареной».
— Почти пришли, — сладко пропел полицай.
Я засопел.
Из фильма про гладиаторов я знал, что бои с заключенными никогда не проводятся честно, а потому мне оставалось только одно. Побег.
Как же не хочется покидать страну. Она такая классная. От одной только мысли об эмиграции становится тоскливо.
За те две недели, что я пробыл в этом городе, он успел меня полностью покорить. И чтоб ответить ему взаимностью, я хотел бы начать покорение планеты именно с него.
Но ничего не поделаешь, как гласит старая поговорка, уж лучше жить в Пензе́, чем умереть в Москве.
Когда-то Кову называли именно так — Москва. Переименовали ее в рамках ценностной революции двести лет назад. Привратники нравственности пришли к выводам, что все проблемы страны идут от приставки «Мос»: экономика страдает из-за Мос-биржи, культура — из-за Мос-фильма, автопром — из-за Мос-квича. Приставка была подвергнута анафеме, Москва превратилась в Кову (вариант с Ква вызывал ненужные ассоциации с Францией), а все показатели Империи Райз с тех пор идут только вверх.
Да, через год после переименования грянула Третья мировая, затем демоны с запада вообще полстраны в руины превратили, но показатели идут только вверх, так на официальном сайте «Райз. райз» написано.
Когда-нибудь я обязательно вернусь. Может, как человек, может, как завоеватель. Не знаю, но знаю, что Кова станет столицей моей империи.
Ну, понеслась.
Я резко остановился. Полицейский врезался в меня. И прежде чем он успел что-то сказать, я двинул локтем по его волчьей харе. Вернее, хотел двинуть, но промахнулся. Размахивать локтями, будучи закованным в наручники, оказалось на удивление неудобно.
Служитель закона ловко дернул головой и уклонился, но немного не рассчитал и со всего маху долбанулся черепушкой о стену. Старая краска осыпалась. А затем осыпался и сам полицай.