Мечи обрушились сверху. От ломающихся лезвий стоял такой треск, что скоро он стал походить на жужжание стаи саранчи. «Эники-бэники, всемирный отец, хватал за вареники маленьких дев. За краники мальчиков, за грудки всех ба…». Жужжание прекратилось. Я открыл глаза. Офигеть. Жив-здоров.
Хе-хе-хе, так-то! Большой уровень хаоры не значит, что ты будешь мастерски ей управлять. Откидывая от себя кучи поломанных ледышек, я встал, полностью уверенный в том, что боевой потенциал Ливии исчерпан.
— Ну чего, время заканчивать? — иронично бросил я.
А затем заметил ее лицо.
— Да, время заканчивать! — тело ледяной королевы тряслось от нетерпения. — Я просто перекрою твою хаору, Люциас, шансов уже не будет. Я хочу твою кровь, Люциа-ас!
А вот про перекрытие хаоры я и забыл. Добраться до шизички я не успею, а без хаоры гарантированно умру. Новый план! «Один бур, что пронзит небеса».
— Ливия! Тебе ведь нравится смерть? Задумывалась, что находится по ту сторону? — я сложил пальцы в пистолет и направил на нее. — Я могу показать тебе.
Отлично, она заинтересовалась. Этого времени хватит.
— Попробуй, Люциас! Твой финальный аккорд! Что это будет, Люциа-ас? Как ты пробьешь мои пятнадцать метров щита? Давай! — истерика полностью поглотила разум юной садистки.
Между нами один за одним из-под земли начали вырываться толстенные кристаллы льда. Но для элбет-луча это ничто. Я так и не смог реализовать его на практике. Проблема стабилизации на этапе формирования. Есть одно опасное решение. Очень опасное.
Хоть одна неточность, и вместо небольшого бура, предназначенного для работы в условиях планеты, я призову его боевую версию. А полноценный элбет-луч в моем мире использовался для сжигания миров. Один залп может вызвать цепную реакцию в атмосфере, и тогда конец всей жизни на планете, Ливии и, конечно же, мне.
Но другого выхода я просто не видел. Пространство вокруг меня залилось светом. Подготовка завершена.
— Бур!
Оглушительно ревущий красный луч, извергая из себя десятки молний, пронесся по залу. Я смог поддерживать его меньше секунды. Хаора мгновенно истощилась. Но даже этого хватило, чтобы оплавить колонны, пол, некоторые низко висящие клетки, пробить хваленый сколько-то там метровый ледяной щит и проделать огромную дыру на улицу в противоположной стене замка.
Весь призванный лёд мгновенно пропал. По ее воле.
Промазал. Отклонение составило буквально пару метров.
Ливия, перестав содрогаться, спокойно сидела на троне. Встала. Подошла к дыре.
На улице вечерело.
Ледяная королева повернулась. Её губы дрожали, а китель быстро-быстро поднимался вверх-вниз. Мы пересеклись взглядами. И вновь она разразилась смехом.
Совершенно безумным, фанатичным смехом, от которого у всех нормальных людей кровь застыла бы в жилах. Повезло, что я теперь сигма, по моим венам течёт стопроцентная незамерзайка.
Ливия быстрым шагом направилась к одной из клеток, что просто стояла у стены. Несколько раз попыталась попасть ключом в замочную скважину, но дрожащие от возбуждения руки отказывались слушаться.
Тогда она схватила стальные прутья ладонью. Решётка тут же покрылась инеем. Рука рванула вниз, металл лопнул и разлетелся на кусочки.
Ничего не понимающий толстый мужик вывалился из клетки. Ливия оседлала его. Посмотрела на меня. Затем на мужика. И снова на меня. Сформировала в руке ледяной кинжал.
— Люциа-а-а-ас, — один тяжёлый удар, и кровь фонтаном забила ей в лицо. — Беги, Люциа-ас! Я не смогу долго сдерживаться. Иди. Ты можешь жить. Вместе со своей девчонкой. Люциа-а-ас. Люциа-ас. Люциа-а-ас. Я дарую тебе жизнь, Люциа-а-ас!
С каждым повтором моего имени она вновь и вновь наносила удары.
Наверное, это не лучший момент, чтобы просить разрешения одолжить то чудо-кресло. Да и потискаться можно при следующей встрече.
За руку меня схватила девочка-собачка и вывела прочь из тронного зала.
На этом все дела в городе были закончены. Пора двигать в Академию.
Интерлюдия Времени 2
Земля. 14 Сентября, 2288 года. Атлантический океан.
Регрессия: 35
Волны бушуют. Низкие облака хнычут ливнями девичьих слез. Океан сегодня не в настроении. Повод, к сожалению, есть. Не счесть, сколько людей погибнет в ближайшие минуты.
Я стоял на палубе авианосца и всматривался в даль. План был чудовищным. Не думаю, что человечество когда-нибудь сможет меня простить.