– Я живой! – крикнул я ему. – Видишь мои губы, они шевелятся! Я! Еще! Жив!
Гриф даже не подумал улететь. Он остался ждать. Птицы вообще очень умны. Они знают, где их ждет ужин. В умении определить, кто очень скоро станет хладным трупом, им не откажешь.
Моя уверенность в успехе пошатнулась. На смену «нужно убираться отсюда во что бы то ни стало» пришло «чем я только думал, идиот!». Даже мысль о спецшколе уже не казалась столь ужасной.
Пора было признать свое поражение.
Я повернулся – и сердце ухнуло в пятки. Я не смог различить и намека на тропу. Все строения давно скрылись за деревьями. Из-за густой листвы даже горы не было видно.
Солнце и гора – это были мои ориентиры. Но сейчас я не видел ни того, ни другого.
– Помогите!
Мой крик прозвучал по-настоящему жалко. Я выпрямился в надежде, что это придаст голосу твердости:
– Помогите!
Гриф деловито тряхнул перьями.
И тут я ощутил на коже легкий ветерок. Он пощекотал мне ноздри, вызвав в памяти одно летнее воспоминание – как мы с мамой и папой стоим на палубе направляющегося к острову Нантакет парома, а воздух настолько насыщен влагой, что казалось, конверты можно заклеивать, просто проведя пальцем по клапану-крышке.
Хотя я родился и вырос в Индиане, но запах моря я ни с чем не спутаю. Море означает берег. А берег предполагает путь вдоль воды. Я мог добраться по нему до какого-нибудь порта. Доплыть, если придется. Привлечь внимание проходящего мимо корабля.
Повернув навстречу бризу, я вскоре наткнулся на кучу обугленных веток и лиан. Отлично! Немного сухого дерева, яркое солнце и кусок кремня – и я смогу разжечь костер и подать дымовой сигнал. Использовав футболку в качестве мешка, я собрал немного веток и забросил их за спину.
У меня словно открылось второе дыхание. Все получится! Я представил свое возвращение домой. Папа будет в шоке. После случившегося он наверняка найдет работу у нас в городе и запретит мне вообще выходить из дома. Мы сделаем все, чтобы рассказать миру об этом месте. И что бы эти люди ни сделали с моими мозгами, я обязательно поправлюсь.
Боль в голове стихла, как и звон в ушах.
К несчастью, вместе с ними пропал и запах моря.
Я остановился. Как я мог его потерять? Я судорожно втянул воздух слева и справа. Вдыхал до тех пор, пока в носу не защекотало. Но запах исчез. Ни намека.
Я подумал вернуться, но не смог определить, где прошел секунду назад. В отчаянии озираясь, я заметил просвет между деревьями. Звериная тропа. Возможно, она выведет к воде. Где-то вдалеке будто что-то блеснуло. Уж не отражение ли это солнца в морской волне?
Сердце возбужденно застучало. Я рванулся на блеск, проламываясь сквозь толстые ветки.
И тут что-то упало на меня сверху:
– И-и-и-и-и!!!
С душераздирающим визгом оно ринулось на меня. Я отпрыгнул назад, успев заметить острые как ножи клыки и ярко-красные десны.
Передо мной, стоя на всех четырех конечностях, злобно ощерилась обезьяна. В одной лапе у нее был зажат наполовину съеденный фрукт. В другой позвякивало что-то металлическое.
Связка ключей!
Я протер глаза. Мне определенно померещилось.
Похоже, обезьяна не собиралась нападать. Вместо этого она повернулась ко мне спиной и направилась в гущу джунглей. Я наблюдал за ней, чувствуя, как сердце от пережитого рвется из груди. Не успел я немного успокоиться, как обезьяна вернулась и сердито заверещала, сопровождая это настойчивыми взмахами руки.
– Ты что… хочешь, чтобы я пошел за тобой? – спросил я.
– И-и-и-и-и!
Я решил расценить это как «да».
Но следовать за этим вертлявым созданием оказалось очень непросто. Оно то исчезало в листве, то вновь появлялось, уперев кулачки в бока и нетерпеливо зыркая на меня. В просвете впереди засияло небо, и я вновь заметил мерцание. Но мы приближались к нему с другой стороны. Это была не вода. Посреди чего-то похожего на поляну прямо в сердце джунглей стояло нечто из стекла и металла.
В скором времени, убрав с дороги последнюю преграду из колючих лиан, я наконец разглядел его.
Вертолет.
Я подумал, что он стоит тут давно как немое свидетельство какой-то войны. Но приблизившись, я понял, что он совсем новенький и на корпусе нет ни царапинки. А на одном из боков четко виднеются фиолетовые буквы: «ИНСТИТУТ КАРАИ».
«ИК» – то же сокращение, что стояло на футболке и флаге. Вот только что такое «Караи»? И почему «институт»? Как правило, обычную больницу или госпиталь институтом не называют. Разве что какую-нибудь лабораторию или что-то, связанное с исследованиями. Место, где умные люди собираются вместе, чтобы рождать и претворять в жизнь умные идеи. И что тогда я забыл в подобном заведении? Или меня стоит считать за некий опытный образец?