Оуэн несколько раз одобрительно покачал головой, а затем спросил:
– Вы часто ссорились?
– Вначале да, но после той вечеринки уже нет. В его поведении произошла полная перемена, что тоже показалось мне важным…
– Кто-нибудь знает, что вы пошли ко мне?
Майкл отрицательно покачал головой.
– А о ваших подозрениях?
– Тоже нет. Вы, конечно, понимаете, что я не собираюсь объяснять своему работодателю, что его единственный сын скорее всего является преступником, которого разыскивает Скотленд-Ярд.
– И вы ничего не рассказали даже вашей невесте, мисс Амели?
– Я попытался с ней поговорить, – вздохнул молодой художник, – но не смог… Это очень деликатный вопрос. Она могла бы подумать, что таков мой корыстный расчет, и порвала бы со мной, чтобы из жалости остаться с этим типом. В общем, я не смог на это решиться, несмотря на огромное желание. Я был бы вам благодарен, если бы вы поняли мою сдержанность. Впрочем, я не прошу вас вести расследование из-за моего рассказа. Я просто хотел предоставить правосудию сведения, очень важные, с моей точки зрения, чтобы помочь в этом деле.
– Я понимаю, мистер Денхем. Очень хорошо понимаю ваше положение.
После долгого молчания молодой человек, полагая, что он уже чересчур злоупотребляет вниманием хозяина, встал, чтобы откланяться. Прежде чем покинуть комнату, он, поколебавшись, задал последний вопрос:
– Так я правильно сделал, что пришел к вам, мистер Оуэн?
– Не беспокойтесь, мистер Денхем. Мы будем рады снова увидеться с вами.
Когда фиакр, нанятый нашим гостем, исчез из вида, я отошел от окна и снова сел в кресло.
– Думаю, Оуэн, вы должны мне кое-что объяснить…
– Минуточку, я только посмотрю, приходил ли уже почтальон.
– Несомненно, ведь уже больше одиннадцати часов. Но корреспонденция подождет. Я хочу поговорить с вами об уже полученном письме, а точнее, о том сообщении, которое сейчас находится в «Баснях» Лафонтена, если вы не переложили его за это время.
Оуэн молча окинул меня долгим, не лишенным значительности взглядом, а затем улыбнулся:
– Мой дорогой Ахилл, если бы вы меня внимательно слушали, то знали бы, что я не солгал.
– Не бойтесь, я доверяю вам и понимаю, что вы осторожны при выборе тех или иных слов!
– А я вам также объяснил причины моего молчания по поводу некоторых ваших расспросов. Впрочем, в итоге с вашим нюхом, равного которому нет во всем королевстве, вы всегда натыкаетесь на истину. Я процитирую только одно из ваших недавних замечаний, например: «Этому чуду преступления», – сказали вы, когда мы говорили о художниках-преступниках, и данное замечание фонетически привело нас к семи чудесам преступления. Значит, вы прикоснулись к тому, что и мне пришло в голову.
Да, как я уже говорил мистеру Денхему, я был на этой вечеринке, организованной мистером Бруком. Но вы не знаете, что я развлекался в обществе людей с не слишком высоким интеллектом. И я, естественно, вспомнил об этом, получив загадочное сообщение, слово в слово повторяющее слова мисс Амели, брошенные своим воздыхателям.
– Своим или одному из своих воздыхателей?
– Этого я не знаю. Если мне не изменяет память, у меня сложилось впечатление, что она обращалась к обоим, но Майкл Денхем думает иначе. Вы знаете мисс Амели Долл? Нет? Тогда скажу вам, что она – одно из самых восхитительных созданий, и это признают практически все, многие без ума от нее…
Оуэн повернулся к одной из своих муз и улыбнулся, как будто увидел в ней ту самую молодую девушку.
– Многие из двуногих особ мужского пола хотели бы быть на месте этих двух спорящих юнцов. Одним словом, вполне понятны и их бесконечная преданность, и взаимная ревность. Вероятно, вы хотели бы увидеть Амели, так как у меня есть намерение в ближайшие дни ее навестить …
– Если вы думаете, что мое присутствие там будет полезным, я не возражаю…
– Вы мне как брат. И честное слово, – он оценивающе осмотрел меня с головы до ног, – у вас есть шанс принять участие в этом визите, что может сказаться благоприятным образом. Можно будет заподозрить вас в участии в «чудесных преступлениях», ради того чтобы унести трофей от этой милой барышни. Но если говорить серьезно, Ахилл, я уже рассмотрел эту версию, то есть предположил, что один из двух юных безумцев принял ее вызов всерьез. Я думал об этом, но не верил, что все окажется реальностью, поскольку такой поворот представлялся слишком гротескным. Но сейчас один из них пришел ко мне, чтобы сказать то, что я не осмеливался произносить вслух…