Больше часа я пытался уразуметь группу, приближающуюся к нам по дороге. Мерцающие волны тепла то увеличивали ее, то уменьшали, она то совсем исчезала, то снова появлялась. Сначала я подумал, что это отряд вооруженных людей, потому что мне показалось, что я видел вспышки солнечного света, отражавшиеся на их оружии. Затем я решил, что вижу не что иное, как одинокого человека верхом на лошади, возможно, в шлеме или каком-то другом доспехе, голубоватого цвет. Затем человек, или люди, или что бы то ни было, приблизившееся к нам, исчезло в мгновение ока, и я почувствовал дрожь, задавшись вопросом, а не столкнемся ли мы с компанией призраков.
Наконец, мы встретили их на дороге. Группа, как оказалось, состояла из нескольких вооруженных охранников и двух небольших телег, запряженных ослами и доверху нагруженных кирпичами, но не такими, какие я видел раньше. Они были большими и разнообразной формы, большинство из которых имело квадратную форму по футу с каждой стороны, и покрыты с обращенных наружу сторон ослепительной глазурью, некоторые желтой, некоторые синей, некоторые смешанной. Они были изготовлены давно - неровные края и кусочки прилипшего раствора указывали на то, что они были выворочены из какого-то красивого архитектурного сооружения. За исключением небольшого количества пыли, цветная глазурь мерцала с яркостью драгоценных камней.
Антипатр очень разволновался: — Может ли такое быть? — пробормотал он. — Кирпичи легендарных стен Вавилона!
Старый поэт неуклюже спешился и заковылял к ближайшей тележке, где дотронулся до одного из кирпичей и провел кончиками пальцев по мерцающей синей глазури.
Погонщик сначала возражал и позвал одного из вооруженных охранников, который обнажил меч и выступил вперед. После этого погонщик засмеялся, увидев умные глаза Антипатра, и махнул стражнику, чтобы он шел назад. Разговаривая с Антипатром, погонщик сказал что-то на незнакомом мне языке. Судя по всему, Антипатр его понял, затем, прищурившись, посмотрел на человека и сказал: — Говори, по-гречески?
Это был мой первый визит в страну, где большинство населения разговаривало на других языках, кроме латинского и греческого. Антипатр немного говорил по-парфянски, но я заметил, что он предпочитал обращаться к туземцам на ломаном греческом языке, как будто он был для них более понятен, чем безупречный греческий, на котором он обычно говорил.
— Да, я немного знаю греческий, — сказал погонщик, прижимая большой палец к указательному.
— Ты из Вавилона, да? — Антипатр имел тенденцию повышать голос, разговаривая с туземцами, как будто они были глухими.
—Да, из Вавилона.
— Как далеко он? — Антипатр использовал сложный язык жестов, чтобы прояснить его смысл.
— Вавилон, отсюда? О, часа два. Может быть, три, — поправил себя погонщик, разглядывая наших усталых мулов.
Антипатр посмотрел в сторону пятна на горизонте, которое значительно увеличилось, но все еще не предвещало увидеть возвышающихся стен. Он вздохнул. — Я начинаю опасаться, Гордиан, что от легендарных стен Вавилона совсем ничего не осталось. Несомненно, если бы они были такими большими, как утверждает легенда, и, если бы сохранились хоть какие-то остатки, мы бы уже их увидели.
— Кирпичи из старых стен, да, — сказал погонщик, поняв лишь некоторые комментарии Антипатра и указывая рукой на свой груз. — Мой сосед нашел гробницу за своим домом. Очень редко. Очень ценно. Он продает богатому купцу в Селевкии. Теперь мой сосед богатый человек.
— Красивые, не правда ли, Гордиан? — Антипатр провел ладонью по остекленной поверхности, затем поднял кирпич, чтобы посмотреть на его низ. — Клянусь Зевсом, на нем действительно стоит печать с именем Навуходоносора! Он, должно быть, датирован годом его правлением. На мгновение я подумал, что Антипатр вот-вот утихнет, но его мысли приняли более практический оборот. — В Риме эти кирпичи стоят целое состояние. У моего покровителя Квинта Лутация Катула есть несколько экземпляров, которые он выставляет в своем саду. Думаю, за эти пять или шесть вавилонских кирпичей он заплатил бы больше, чем за все статуи в своем доме вместе взятые. Ну что ж, пошли дальше.
Антипатр дал погонщику монету за беспокойство, затем снова сел на мула, и мы продолжили медленное, но верное продвижение к мерцающему пятну на горизонте.
Я прочистил горло: — Что делает эти старые кирпичи такими ценными? И почему вавилоняне вообще строили стены из кирпичей? Я думаю, любая нормальная городская стена должна быть сделана из камня.
Взгляд Антипатра, брошенный на меня, заставил меня почувствовать себя девятилетним, а не девятнадцатилетним: — Оглянись вокруг, Гордиан. Ты видишь здесь какие-нибудь камни? На многие мили нет карьера. Эта часть мира совершенно лишена камней, подходящих для строительства храмов и других зданий, тем более стен, которые тянутся на многие мили и настолько широки, что по ним могут ездить колесницы. Нет, за исключением нескольких храмов, украшенных известняком и битумом, привезенными из других стран за большие деньги, город Навуходоносора был построен из кирпичей. Их изготавливали из глины, смешанной с мелко нарезанной соломой, затем прессовали в формах и закаливали на огне. Удивительно, но такие кирпичи почти так же прочны, как камень, а в древнем халдейском языке слова «кирпич» и «камень» совпадают. На них, конечно, нельзя вырезать, как на камне,