Из-за дальней стенки кабинета раздался в ответ на эти слова тройной стук. Господин бросил в ту сторону раздраженный взгляд, уселся у края стола и с хитрым видом поманил Михаила.
– Покажи, что ты прячешь под мышкой! Верный помощник в смущении приблизился и положил перед Ним картонную папку. Господин открыл ее и стал изучать содержимое. Уже на первых листах взор Его загорелся, лоб наморщился, выдавая растущий интерес. Досье завершалось подборкой фотографий.
Блондинка, гуляющая по аллее старого кладбища в Праге, брюнетка, бегущая по набережной в Санкт-Петербурге, рыжая, изучающая снизу Эйфелеву башню, короткая стрижка в Рабате, длинные волосы, тре-племые ветром в Риме, кудрявые на площади Европы в Мадриде, янтарные на кривой улочке в Танжере… Повсюду она выглядела пленительной. И анфас, и в профиль – ангельский лик. ГОСПОДИН вопросительно указал на единственное фото, на котором у Софии оголилось плечико: Его внимание привлекла одна мелкая деталь.
– Это всего лишь рисунок, – поспешил с объяснением Михаил, скрещивая за спиной пальцы. – Так, пустяковые крылышки, кокетство, татуировка… Может, чересчур современно? Ничего, это можно стереть, удалить!
– Я отлично вижу, что это такое: крылышки! – проворчал Господин. – Где она? Когда Я могу ее увидеть?
– Она ждет в приемной.
– Пусть войдет!
Михаил вышел из кабинета и поманил Софию. Он успел дать ей несколько напутствий: предстоит встреча с Господином, такое исключительное событие, что лично он на ее месте струхнул бы. Ей необходимо на протяжении всей беседы строго себя контролировать и молча слушать. Отвечать только в случае, если Господин, задав вопрос, сам на него не ответит. В глаза не смотреть! Набрав в легкие побольше воздуху, Михаил продолжил:
– Завяжи волосы на затылке, выпрямись. Еще одно: если придется говорить, завершай каждую свою фразу словом «Господин». – Михаил внимательно посмотрел на Софию и улыбнулся. – А теперь забудь все, что я тебе наговорил. Будь самой собой! В конце концов, Он предпочитает именно это. Недаром я предложил твою кандидатуру, и, конечно, Он недаром тебя выбрал – уже! У меня больше нет сил, такая нервотрепка не для моих лет.
– Выбрал для чего?
– Сейчас узнаешь. Иди. Сделай глубокий вдох – и вперед! Настал твой великий день. Да выплюнь ты, наконец, свою жвачку!
София не удержалась и присела в реверансе.
Точеные черты, красивые руки, величественная осанка и громовой голос делали Бога еще значительнее, чем она себе представляла. Она спрятала шарик жевательной резинки под язык, чувствуя, как по спине пробегает холодок. Господин предложил ей сесть. Крестный (Он знал, что так она называет Михаила) представил ее как одного из самых одаренных агентов Его контингента, поэтому Он намерен доверить ей самое ответственное задание за все время существования Агентства. Он взглянул на нее, она тут же опустила голову.
– Михаил вручит вам документы и передаст инструкции, необходимые для успешного проведения операции, ответственность за которую возлагается на вас одну…
Права на ошибку у нее нет, время операции ограничено… В ее распоряжении семь дней.
– …Докажите, что у вас есть воображение и таланты. Их у вас множество, Я знаю. От вас требуется величайшее благоразумие и осторожность. Мне известно, насколько вы энергичны.
Он начал инструктаж сам, ибо никогда еще Агентство не предпринимало таких рискованных операций. Он даже признался, что уже не понимает, как Его угораздило в это ввязаться, принять этот невероятный вызов…
– Хотя нет, кажется, понимаю! – поправился Он.
Ставки до того высоки, что ей надлежит поддерживать связь только с Михаилом, а при крайней надобности или при недоступности последнего – с Ним Самим. То, что откроет ей сейчас Господин, никогда не должно быть повторено вне этих стен. Он выдвинул ящик и показал ей составленный от руки документ, скрепленный двумя подписями. Документ содержал условия предстоявшей ей невероятной миссии:
«Две Силы, властвующие над миропорядком, не прекращают враждовать с начала времен. Признавая, что обеим не удается влиять по своей воле на судьбы человечества, каждая сторона объясняет это тем, что другая противодействует реализации ее представления о мире…»
Когда София дочитала до этого места, Господин дал подсказку:
– С того дня, когда яблоко встало ему поперек горла, Люцифер противится тому, чтобы Я доверил Землю человеку. Он постоянно тщится доказать Мне, что Мое творение этого не достойно.
Он жестом повелел Софии читать дальше.
«…Все анализы политической, экономической и климатической обстановки заканчиваются выводом, что земля проваливается в ад».
Это место ей растолковал Михаил: Совет отверг это преждевременное заключение Люцифера, объясняя создавшееся положение их непрекращающейся враждой, помехой для проявления истинной человеческой природы. Делать окончательный вывод рано, пока что ясно одно: дела в мире не слишком хороши.
София читала дальше: «Оба категорически расходятся в своих представлениях о человечестве. После бесконечных споров мы согласились, что наступление третьего тысячелетия – это начало новой эры, в которой будет покончено с нашим антагонизмом На севере и на юге, на западе и на востоке наступило время заменить наше враждебное сосуществование более эффективным принципом…»
– Так больше не могло продолжаться, – объяснил Господин. София заворожено следила за медленными жестами, которыми Он сопровождал Свои слова. – Двадцатый век получился слишком тяжелым. Если так пойдет и дальше, мы оба окончательно утратим контроль над происходящим. Это нетерпимо, мы обязаны заботиться о своем престиже. Земля во Вселенной не одна, на Меня все смотрят. Святые места полнятся вопросами, но люди находят там все меньше ответов…
Михаил от смущения уставился в потолок и кашлянул. Господин позволил Софии прочесть главное:
«Чтобы определить, кому будет принадлежать право властвовать на земле в следующем тысячелетии, мы вступаем в последний поединок. Условия его таковы.
На семь дней мы посылаем к людям того или ту, кого считаем лучшим (лучшей) из наших помощников. В зависимости от того, к чему одному из них удастся склонить человечество – к добру или к злу, победа будет присуждена одному из двух лагерей, после чего они сольются воедино. Право властвовать в новом мире будет принадлежать победителю».
Рукописный документ завершался двумя подписями: Бога и дьявола.
София медленно подняла голову. Ей хотелось еще раз прочесть все с начала, чтобы понять, что стало причиной страшного решения, которое она держала в руках.
– Нелепое пари… – проговорил Господин, словно оправдываясь. – Но что сделано, то сделано.
Она не отдавала пергамент, Он читал удивление в ее взгляде.
– Считай это дополнением к моему завещанию. Я тоже старею. Впервые я чувствую нетерпение и поэтому тороплю время. – Глядя в окно, Он добавил: – Я не забываю, насколько оно сочтено… Так было всегда, и это моя первая уступка.
Михаил жестом показал Софии, что пора встать и уйти. Она тут же подчинилась. Но у двери не удержалась и обернулась.
– Господин!
Михаил затаил дыхание. Бог оглянулся на зов, и София просияла.
– Спасибо, – произнесла она. Бог улыбнулся ей.
– Семь дней ради вечности… Я на тебя рассчитываю.
Он проводил ее взглядом. Михаил задохнулся, услышав Божественный зов. Он отпустил Софию и вернулся в кабинет. Господин прищурился.