А затем пришли и наши отцы-командиры. И привезли с собой много чего.
Снаряжаясь, я ещё раз повернул голову в сторону севших вертолётов американцев. Но их там уже не было - улетели.
Надо отдать должное янкесам - несмотря на сошедший с ума мир, они не растерялись - в считанные часы вывезли своих граждан, организовали круговую оборону и смогли три дня отбиваться почти в полном окружении.
Разбитая прямым попаданием крупнокалиберного снаряда диспетчерская вышка, остовы сгоревших самолётов, битые, обугленные "страйкеры" и "хамви". Результат предательства бывших "союзников", а по сути - "дворняжек", перебежавших на сторону вермахта.
Но всё же они не растерялись и смогли удержать инициативу в своих руках, используя преимущество в вооружении и оснащении. Все три ночи немцы теряли с трудом захваченные днём позиции - они были слепыми и глухими в отличие от янки с их БПЛА, разведкой, связью и приборами ночного видения.
Американцы даже тут играли по своим правилам. Пусть и ночью.
- Боец, - меня вывел из полудрёмы голос дядьки. - Подъём! На инструктаж. Не отлетай Шура!
Эмигрант Пётр Михайлов. Москва
Яркое солнце светило прямо в лицо, а настойчивый стук в дверь напоминал о неудержимой фрау Марте. Я встал и не найдя тапочек, босиком пошёл открывать дверь.
- Вставайте Пётр Алексеевич, уже десять утра, - Нелюбин выглядел отлично выспавшимся несмотря на то, что лично привёз меня к особняку в пять часов утра.
В холле я встретил Штайна.
- Оскар, - обратился я к нему вполголоса. - А почему ты ввязался в это?
- У меня нашлась прапрапрабабушка еврейка, и Шелленберг знал об этом, - он усмехнулся. - Во всяком случае, если всё получиться, никто не будет тыкать мне прапрапрабабушкой.
К нам подошёл Анатолий Иванович:
- Господа, на втором этаже для вас подготовлено оборудование, пройдите, пожалуйста, вас ждут.
В комнате, на двух сдвинутых вместе столах были разложены металлические и карболитовые коробки.
- Здравствуйте! - навстречу нам шёл улыбающийся человек. - Давайте приступим.
Он продолжал улыбаться, но я явственно услышал: "Опять чайника прислали"
Ящики оказались электрическими вычисляющими устройствами, считающими намного быстрее человека. Хозяин этих железных мозгов, милостиво избавил нас от теории и просто начал показывать, как можно их использовать. Через четыре часа я мог запустить программу и настроить систему связи, но объяснить, как это работает я не смог бы даже под пытками. У Штайна всё получалось гораздо лучше, ведь вчера половину ночи он занимался с этой аппаратурой.
После обеда Нелюбин представил нам ещё одного представительного седого мужчину: - Усольцев Николай Николаевич, с завтрашнего утра вы будете работать с ним.
Он поздоровался с нами и, оглядев с ног до головы, вышел.
Оставшееся до ужина время мы продолжали осваивать технику будущего.
Вечером Нелюбин зашёл в мою комнату с компьютером, который они называют мобильным. Он включил его и начал настраивать. Дождавшись, когда на экране появиться изображение, он передал устройство мне. На экране я увидел премьер-министра, он заговорил:
- Микрофиши, полученные от вас, расшифрованы, это полное досье на всю верхушку третьего Рейха, в той истории эти материалы были уничтожены и не фигурировали на Нюренбергском процессе. Наше условие для господина Гейдриха, выступление в качестве свидетеля в процессе над нацизмом, сделка с правосудием и участие в программе по защите свидетелей. В ином качестве все переговоры исключены. Сегодня ночью вы с группой обеспечения возвращаетесь в Калининград и организуете промежуточную базу для связи с Боргсдорфом. Кодовый сигнал о начале контактов передан и получен отзыв. Удачи Вам! Ни пуха, ни пера!
- Спасибо вам, господин премьер-министр и к чёрту!
Я передал компьютер Нелюбину.
Константин Зыканов, сотрудник прокуратуры, Кобрин
Стадион в Кобрине располагается в Парке Культуры и отдыха. Правда, правильнее будет сказать - располагался. То, что предстало перед нашими глазами, стадионом было назвать сложно. Это, конечно, не походило на стадион в чилийской столице - не тот размер, нет "чаши" - но все же...
Путь до стадиона был достаточно долгим, несмотря на сравнительно небольшое, по питерским меркам, расстояние. Колонна шла медленно, водитель УАЗика и все остальные, вслед за ним, старались объезжать воронки и трупы немецких солдат, то там, то тут лежавшие на улицах белорусского городка. Вот навстречу проследовала колонна немцев, человек тридцать, наверное - простых бедолаг из Вермахта, судя по их прикиду. Кто-то - здоровый, кто-то - кое-как перевязанный, но, независимо от состояния здоровья, у них было нечто общее - глаза затравленных волков. Колонну сопровождали два бородатых бойца - в банданах. А, ну да... 17-я бригада... Наверное, гансам понравилось. Интересно, когда их здесь оставляли, те, кто оставлял, понимали, что остающиеся - смертники? Понимали, наверное - ни машин, ни мотоциклов - ничего не видно. Въезжаем в парк. Картина маслом - у въезда противник успел соорудить ДЗОТ. Видимо, надеялись, что это им очень поможет. Интересно, чем в него угодили? Наверное, "Шмелем" каким-нибудь, или другой "шайтан-трубой"? По-любому - хватило. Закрывать амбразуру телом явно не пришлось. Рядом с тем, что было ДЗОТом - двое бойцов, опять же, в банданах, осматривают тела немцев, еще трое - с интересом изучают железяку, в прежней ипостаси бывшую, очевидно, чем-то вроде пулемета. Рядом с телами немцев - кучка из бумаг, часов, какой-то мелочи. Что скажешь? Кавказ есть Кавказ, война есть война. Через пару сотен метров нас останавливают - по дороге дальше пока нельзя, мины. Ожидание долго не продлилось - только успели перекурить, высыпав из автобусов, перекинуться несколькими словами с белорусскими мотострелками - появился танк. Где они его откопали? Т-62, да еще и с тралом! Вот дают белорусы... Немцы, наверное, офигели от такого старья... Тьфу ты, какое старье - для них это вундервафля натуральная. Танк пошел по дороге, все залегли: береженого - бог бережет, как говорила монашка, натягивая на свечку второй презерватив. Несколько взрывов под тралом - и путь свободен. Грузимся, едем. А вот и стадион...