- Какие, мать их так, бляхи! Они их побросали все. Бляхи-то побросали, а шевроны отодрать - не додумались. Вон, Сережа, гений мой компьютерный, в инете нашел, что у жандармов на левом рукаве, над локтем, шеврон с орлом и свастикой. Так что не уйдут, уроды.
- Да ну? Их живыми-то доведут?
- Обещали. Ну, по крайней мере, часть. Слушайте, моих вообще посылать нельзя было - точно никого бы не довели. Злость у людей появилась - не передать, одно дело - в книгах читать, а своими глазами... У меня десятка три человек из батальона - местные. Несколько - своих здесь нашли, живыми. А несколько... Отпустил я их, сами понимаете... Трое суток - каждому. Похороны устраивать людям надо... В общем, нельзя было моих посылать, больше шансов, что чеченцы живыми доведут.
- Понятно дело, что тут скажешь. Сейчас медицина с ранеными закончит - и мы приступим. Слушай, Дим, просьба есть. Экспертов у нас с собой, сам понимаешь, нет, медиков - тоже. Можешь организовать кого-нибудь из местных или чтоб еще откуда прислали?
- Ребята, дорогие мои, да где я вам их найду. Мне тут закончить - и туда - махнул он рукой в сторону запада - двигать надо. Добивать этих подонков здесь, чтоб из логова не выковыривать. Нет, давайте уж сами.
- Слушай, ну хоть медика какого оставь! Где мы сейчас других здесь найдем!
- Ладно, одного дам, кого - начмед скажет, а больше - ничем не могу. Я своих с оцепления и с зачистки сейчас снимать буду, с минуты на минуту команду жду - под Брест двигать будем, там немцам знатный котел устроили, так что давайте - берите все в свои руки.
- Где жандармы-то сейчас?
- Далеко уводить не стали - на первый этаж в трибуну загнали, там спортзал есть, раком вдоль стен расставили - так и стоят.
- Лады! Ну, бывай, Дима, успехов!
- И вам счастливо, мужики, - как раз в этот момент из КШМ вылетел боец с криком "товарищ полковник, командующий на связи!"
Романенко бросил окурок на землю, не забыв растереть его каблуком, и, крикнув на ходу "До встречи после победы", скрылся в чреве КШМ, а мы отправились на поиски начмеда.
Начмед дал нам доктора. Ну как - доктора? Пиджака, только из Минского меда. На тебе боже, что нам негоже. Его тоже понять можно - не отдавать же реального спеца заезжим варягам для их формалистики, ну а нам сойдет - лишь бы в протокол записать специалиста. Озадачив Старого поиском экспертов через белорусский Комитет, организовав из студентов группу по приемке свежепоступающих жандармов - парочку, на наше удивление, уже привела группа джигитов, и, организовав из киргизских солдат кольцо оцепления вокруг стадиона мы, дожидаясь, пока врачи закончат с ранеными, отправились, взяв нашего лингвиста, посмотреть на немцев. Пока - только посмотреть.
Немцы - человек около пятидесяти - стояли, уперевшись в стены руками и широко расставив ноги, вдоль трех из четырех стен спортзала. На полу лежало еще около десятка, их как раз осматривал уже знакомый нам казахский майор медслужбы, бубня себе под нос что-то явно нецензурное. По-моему, он скорее с удовольствием бы их пристрелил, но - клятва Гиппократа, куда денешься. Закончив осмотр, он подошел к нам:
- Пятеро - тяжелые, я их забираю. Остальные - симулянты, сейчас их перевяжут и они в вашем распоряжении.
- Много раненых было?
- Около трехсот человек. В основном - с пулевыми, говорят, что когда наши на штурм пошли утром, охрана без предупреждения огонь с вышек открыла, прямо по спящим. Еще человек двести - больные, люди по пять суток без воды были. Мы сейчас всех эвакуировали, кого - в райбольницу, кого - в поликлиники, кого - в госпитали. Черт, во время боя столько народу не теряем. Сам бы сейчас этих подонков - кивнул он в сторону стоящих в прибалтийской позе "раковичуса" жандармов - кончил, и рука бы не дрогнула.
- Не переживайте, доктор, они свое получат. Погибших сколько?
- Точных данных по погибшим пока нет, на поле - около полутора сотен, но до сегодняшнего дня, говорят, людей забирали - и не возвращали, десятками уводили. Сюда заведут с поля - и все, больше их никто не видел. Что, как, куда - никто не знает.
- Разберемся.
- Все, ребята, я пошел - доктор дождался, пока заберут тяжелораненых жандармов и двинул дальше, по своим медицинским делам. Навстречу ему, с вытаращенными глазами, залетел Старый.
- Там, там в парке... Где эти мрази?! - он на ходу передернул затвор АКСУ.
Мы успели его остановить.
Оказалось, что Старый, вместе с тремя своими бойцами, решил поучаствовать в прочесывании парка. Направившись к реке по дорожке, они отошли от стадиона метров на пятьсот, когда один из студентов заметил свежую колею, сворачивавшую вглубь парка. Старый решил, что этот след нужно проверить, и группа, рассредоточившись, стала медленно пробираться вдоль оставленных автомашинами следов. Через несколько минут ходьбы местность пошла вниз, закончившись глубоким оврагом. На дне оврага лежали тела расстрелянных - они даже не были засыпаны землей. Часть покойников была в одежде, часть - полностью раздета, причем раздетыми были в основном молодые мужчины. Сколько людей нашло там свою смерть - Саня сказать не мог, оставив двух бойцов, он бегом направился к нам. Стало понятным, почему никто не мог сказать, что случилось с людьми, которых жандармы уводили в подтрибунное помещение - их увозили в такое место, которое, с одной стороны, было расположено недалеко от "лагеря", а с другой - густая растительность парка и низина скрывали звуки выстрелов. Часть людей со стадиона пришлось направить к оврагу - местность следовало оцепить, чтобы не нарушить картину событий. Тем временем в нескольких комнатах административного крыла здания стадиона нам с горем пополам оборудовали рабочие места. Андрей вместе с медиком отправился писать протоколы осмотра трупов, опера занялись осмотром изъятого у немцев оружия - к счастью, его догадались сложить отдельно, и это произошло случайно - но так или иначе, у нас оказалась большая часть карабинов и пистолетов, которыми были вооружены жандармы. Номера оружия с истинно немецкой тщательностью были занесены в зольдбухи, и это должно было нам помочь в выявлении тех, кто лично убивал людей в овраге.