Я крепко спал, ведь завтра был понедельник, а для русских неделя начинается в понедельник.
Константин Зыканов, сотрудник прокуратуры, Санкт-Петербург
День в прокуратуре начинался как обычно - утром девочки напоили меня чаем с конфетами и шоколадкой, сообщив заодно, кто чем сегодня занят, рассказали пару сплетен о том, кто, где, когда и с кем, после чего я традиционно отправил свой ударный батальон смерти в сад, в смысле в суд. Нет, надо было все-таки в следствии оставаться - там хотя бы есть с кем обсудить завтрашний вечерний матч 'Зенита', а не выслушивать треп о помадах, бюстгальтерах и прочих прокладках, короче - крайне интересных для любого мужика предметах. Да, кстати о 'Зените'. Надо зайти на любимый сайт любимого клуба, глянуть новости - не сломался ли кто накануне матча с 'мясом' и вообще. Хм... Интернет почему-то не фурычил. В смысле - подключался, но не открывался. Что за фигня? Позвонил Максу - бывшему своему 'сокамернику', а ныне руководителю отдела пока еще СКП - именно предчувствие этого 'пока' меня в свое время и тормознуло. Зря, наверное, тормознуло.
- Здорово, Макс! Как жизнь?
- Все путем, работаем. А ты чего с утра пораньше? Опять твои девки чего-то нарыли? (девки у меня такие - вычитывают дела от и до, следствие, что пока еще почти наше, что милицейское - волком воет - а что делать - этим девкам потом по этим делам в суде бодаться).
- Да нет, Макс, я по другому поводу. У тебя Интернет работает?
- Не залазил еще, сейчас гляну, - послышалось кряхтение - Макс, несмотря на то, что младше меня на девять лет, имеет плотное, если не сказать полное, а если честно - то просто толстое телосложение.
- Хмм... Нет, что-то ничего не открывается. Опять городская не заплатила вовремя?
- Вряд ли, наверное, у провайдера или на линии какие-то проблемы.
- Стоп. У тебя телек включен?
- Да я его девчонкам отдал, меньше у меня тусоваться будут.
- Тогда бегом ко мне, тут сейчас какую-то важную хрень передавать будут.
'Что за хрень?' - думал я, спускаясь этажом ниже. - 'Слава богу, что СКП пока не переехал'. Для них уже ремонтировали отдельное от нас помещение в здании, предоставленном районной администрацией.
Спустившись вниз, я поручкался с Максом, который сказал, что я мог не гнать, как скаковая лошадь - до "важного сообщения" есть еще 10 минут. Эти 10 минут мы провели в курилке, смакуя отрыв наших от 'Спартака' в турнирной таблице. Дел у меня - в смысле, тех самых дел, которые у прокурора - пока было немного - их понесут в пятницу, валом. А как же, конец месяца, выход дел в суд, так что все корпеть будем, а не только милицейский надзор. Отбывать повинность предстояло только в два часа - переться по мошенничеству, если не перенесут - редиска-то на воле, болеть может до потери пульса - собственного, моего или судьи. Докурив, мы отправились в Максовский кабинет к Максовскому же телевизору. Курящий Макс, в своем кабинете сам не курит и другим не дает. И не потому, что боится репрессий - в принципе, его сейчас и репрессировать-то некому, прокурору он уже не подчинен, а городское начальство эти фишки не волнуют - а потому, что терпеть не может полных пепельниц. Но еще больше терпеть не может полные пепельницы вытряхивать - короче, курить в своем кабинете ему не позволяет лень.
После первых слов сообщения мы с Максом затаили дыхание. Прослушав, закурили прямо в кабинете.
- Ну, ни хрена себе - вырвалось у Макса.
- Макс, а ты ведь не служил?
- Неа. У меня вообще "белый билет" - даже на военную кафедру в универе не ходил.
- Мда. А мне, походу, придется вспоминать первую военно-учетную... Я по первому высшему-то - технарь, а по ВУСу - РТБ 'трехсотого' комплекса'... Даже попиджачил по-честному.
- Ерунда это. Для нас, - Макс решил, что сейчас его 'белый билет' значения иметь не будет, - и по специальности работа найдется. В войну, я слышал, в каждой дивизии трибунал был, не говоря уже о всяких там особых отделах и СМЕРШах.
На экране возникла заставка, предупреждающая о том, что сейчас будет произведена проверка систем оповещения о чрезвычайной ситуации. Спустя несколько секунд, сопровождаемых знакомым всякому ленинградцу звуком метронома, с улицы послышался тоскливый вой сирены воздушной тревоги. Пока еще - учебной. Аж мурашки по коже...
В моем расписании дня, тем не менее, ничего особо не изменилось - война - войной, а суды - по расписанию. Так что все поначалу происходило так, как происходило бы в любой обычный день. Редиска, естественно, не явился - но у него теперь есть железобетонное оправдание, мол, сразу в военкомат - добровольцем - поди проверь. Подождав его, сколько положено, судья, естественно, "отложился". После этого не без удовольствия смотрел передачу, где Кургинян чуть не утопил бабу Леру в своем плевке, потом - обсуждение новостей с барышнями, которые охали, ахали и звонили мужьям, любовникам, бой-френдам и иным существам мужского пола, чья судьба их в тот момент интересовала. Звонок из городской прокуратуры прозвучал около шестнадцати часов - предложили подъехать, в связи со сложившейся ситуацией. Подъехал. Зашел со стороны внутреннего двора, поднялся на второй этаж - и в коридоре столкнулся со знакомыми и не очень знакомыми ребятами с Литейного-четыре. Один из них, Володя, с которым в свое время было выпито немало водки по случаю успешного проведения всяческих антикоррупционных мероприятий, увидев меня, обрадовался: