- Смотри-ка, а она вся в белом, да еще и длинном...
- Ну и? Тебя ее "календарь" интересует, что ли?
- Да не... Я про "длинный, белый"...
Мы с Андрюхой, который (поняв, что в окошке высматривать особо нечего - все то, что внизу, видено неоднократно и с разных курсов) прислушивался к нам, в голос захохотали, к нашему ржанию присоединилось ржание Михалыча, остальные, слегка недоумевая, смотрели на нас.
- Чего ржете, кони? - спросил нас убоповец Игорь.
- Ту это... короче, случай был... сейчас, расскажу. - такого прикола Михалыч, естественно, забыть не мог.
Дело было так: когда Михалыч еще работал на земле, а следствие в прокуратуре, не говоря уже о надзорах, было преимущественно женским, в районе отмечался праздник - день милиции, 10 ноября. На него, что естественно, были приглашены и прекрасные дамы - сиречь, я со своей тогдашней командой - восемь человек. Пятеро были 'прекрасными', из них двое - в том самом возрасте, когда женщина уже прекрасно знает, что ей нужно от мужчины. Одна такого возраста еще не достигла, а двое из него уже вышли. Одна из двух нужной для мужиков категории дежурила по району - а надо сказать, что в теории дежурство по району заканчивается с окончанием рабочего дня - потом на все происшествия нашей подследственности должен выезжать следователь, который дежурит по городу. Но это - только в теории. Короче говоря, когда дежурная по району Марина, разогревшись шампусиком, станцевала пару-тройку плотных медленных танцев с одним из оперов - молодым человек лет на пять младше её, но весьма, с ее точки зрения, симпатичным, и ожидала продолжения по окончании торжественного мероприятия - естественно, в виде безудержного секаса до утра - к столу, за которым мы сидели, подошел прокурор.
- Марина Витальевна... Тут вот какое дело... Труп без внешних объявился - а у ребят сегодня все-таки праздник... Вы бы не могли сами съездить, отписать? Машину начальник РУВД дает.
Отказать шефу Марина не смогла - ее бы неправильно поняли. Поэтому она, кинув сожалеющий взгляд в сторону так и неосвоенного "комиссарского тела" опера, собралась, взяла дежурную папочку (на самом деле, конечно, папищу - уж больно много там всякого всего) - и отбыла к тому телу, которое без внешних. Итогом этого выезда стал протокол осмотра трупа, в котором была фраза о том, что он, в смысле труп, одет в "длинный белый член". Видимо, сочетание "длинный и белый" с плащом, в который по факту был одет труп в момент преждевременной кончины на почве неумеренного употребления фальсифицированной алкогольной продукции, в процессе написания в голове Марины никак не ассоциировалось. Что делать - прокурорские барышни, а тем более - следователи, очень часто являются большими неудачницами в плане личной жизни. Само собой, что над этим протоколом в дальнейшем угорали все, кто о нем слышал.
Когда ребята услышали эту историю, с ними приключилась настоящая истерика - а очередной приход стюардессы, сообщившей, что наш самолет готовится совершить посадку в аэропорту столицы республики Беларусь города-героя Минск, был встречен еще более усилившимся хохотом. Недоуменно посмотрев на нас, девушка в белом предложила нам пристегнуть привязные ремни и, покачивая соблазнительными бедрами, удалилась.
- Длинный... белый... ха-ха-ха... - никак не могли успокоиться мужики.
Проглотив на ход ноги по бутылочке минералки, мы, собрав свою ручную кладь, выбрались по трапу на взлетную полосу. Полоса выглядела любопытно: на краю площадки, видимо после работы бульдозера, высилась куча хлама, в которой без труда можно было узнать то, что еще совсем недавно было винтовыми самолетами. Присмотревшись, мы увидели на некоторых обломках фашистские кресты и свастики. Только тут до нас окончательно дошло, что все, услышанное нами про немцев-фашистов - действительно не шутка. Приголубили стервятников, похоже, "Шилки", которые, в количестве 4-х штук, стояли на территории летного поля, хотя возможно, это сделал "Бук" - одна из установок виднелась рядом с лесопосадкой. Да... А дела-то тут - серьезные.