– Наличное! – рявкнула я, не собираясь делиться с младшим братом своими взрослыми проблемами.
Не признаваться же ему, что я отчаянно ревную Караваева к новой сотруднице, с которой он и отправился на переговоры в Стамбул. Переводчица ему там, видите ли, понадобится! Мог бы взять с собой Тамару Павловну, она прекрасный переводчик, очень опытный, у нее трудовой стаж почти сорок лет.
– Если ты это из-за Михаландреича… – братец проявил проницательность и неосмотрительность одновременно.
– Эмма, не заставляй меня швыряться посудой, у нас ее и так не хватает!
– Понял, ухожу к кирпичам и орехам…
Брат ретировался, Питт еще немного покрутился у моих ног, понял, что сладкого кусочка не допросится, а горькие слезы показались ему невкусными, поэтому он тоже удалился.
Я осталась одна. Как хотела – в тишине и покое. Ненадолго. Заливистая телефонная трель заглушила бодрый кирпично-ореховый перестук.
– Что? – рявкнула я в трубку, даже не посмотрев, кто звонит.
– Все! – объявила Дора. – Мне надоело дожидаться, пока у тебя проснется совесть, она, я вижу, в коме. Суворова, ты вообще помнишь, что у нас завтра?
– Пятница.
– И-и-и?
– Конец рабочей недели.
– Ну и-и-и?
– И день зарплаты?
– А вот фигушки тебе, Суворова! Зарплату хочешь? А где новый текст на сайт? Анонс в соцсетях? Моя приветственная речь членам клуба? – Начальница перечисляла то, что я сегодня не сделала, и все больше ярилась. – Где это все? И ты сама, кстати, где?
– В моральном упадке и бездне отчаяния, – пробурчала я.
– Да? А что так? – Дора сменила тон.
У нас с ней вообще-то дружеские отношения.
С Дорой Дорониной я училась на журфаке. Тогда мы особо не приятельствовали, потому что нигде, кроме как в аудиториях, не пересекались. Я жила в общаге, а после занятий подрабатывала где придется, Дора же вела роскошную жизнь в трехкомнатной квартире родителей, которые почти безвылазно работали за границей. У Дорониной было вдоволь денег, свободного времени и друзей, у меня – ровно столько же забот и проблем. Друг другу мы были совершенно неинтересны.
Все изменилось год назад, когда медиахолдинг, где я работала, развалился в пыль. Владелец бизнеса, скорбно всхлипывая, объявил, что настали совсем плохие времена для бумажной прессы, после чего, продав все активы, уехал горевать на ПМЖ в Испанию. Сотрудников, разумеется, уволили, причем с долгами по зарплате. Все тут же кинулись искать новые места, конкуренция за вакансии в городских СМИ стала запредельной, и я нашла работу не совсем по профилю, но где-то рядом с ним.
Частной лавочке с претенциозным названием «Клуб ДОРИС: ДОставка Радости И Счастья» требовался эсэмэмщик, копирайтер и пиарщик в одном лице. Владельцем бизнеса оказалась та самая Дора Доронина. На собеседовании мы закономерно встретились, узнали друг друга и решили, что это судьба.
Вернее, это Дора так решила. Меня-то, если честно, подкупила обещанная внушительная зарплата. Я, правда, не думала, что за нее придется пахать днем и ночью, изо всех сил стараясь не скривить борозду и не выпасть из правового поля. Бизнес-леди Доронина виртуозно балансирует на грани закона, и я вынуждена заниматься аналогичной акробатикой вместе с ней.
«Ох, Федор Михалыч, – говорю я иногда начальнице, потому что по паспорту она Феодора Михайловна, а это забавно: имя совсем как у Достоевского, – будешь ты однажды в местах не столь отдаленных писать свои собственные мемуары «Преступление и наказание»!» – «Молчать, Генералюссимус! – огрызается Доронина, потому что меня зовут Люся Суворова и я мастер победоносных кампаний. – Если что, писать там будешь ты, а я – надиктовывать!»
Конечно, ничего по-настоящему криминального мы не делаем, но временами я чувствую себя без пяти минут аферисткой и мошенницей.
Пять минут, пять минут – это много или мало?
Логика утверждает, что рано или поздно мы с Дорой допрыгаемся. Здравый смысл подсказывает, что нет резона думать о морали и этике прямо сейчас, когда мне очень нужны деньги. А коматозная совесть и вовсе сладко похрапывает.
И я продолжаю работать у Дорониной. Мы с ней даже подружились и временами ведем задушевные разговоры.
– Что, неужели Караваев тебя бросил? – предположила Дора, заинтересованно сопя в телефонную трубку.
– Почему сразу бросил? Просто улетел подписывать договор с партнерами в Турции.
– А почему тебя с собой не взял?
– На следующей неделе я должна организовать юбилей Петрика! А завтра – заседание твоего клуба!
– Нашего клуба, – поправила Дора строго, опять меняя амплуа и превращаясь из доброй подружки в строгую начальницу. – Короче, Суворова, чтобы все свои недоделки сегодня закончила и завтра как штык была на работе без опоздания! И не с зареванной мордой, а в полном ажуре! Я Петрику позвоню, чтобы он проследил. – И она отключилась.