— Хорошо. Ты заслужил!
А сам в это время перебирал какие-то копии документов. Откуда они здесь? Кто хозяин жилой постройки? Почему такой мерзкий запах, доносящийся, казалось, отовсюду?
Его взгляд скользнул по выпискам из документов. Скользнул и… замер.
Не веря глазам, Павлов стал лихорадочно перебирать листы.
Здесь были отчеты, реестры, суммы взяток, выписки подкупов чиновников — одним словом все, что касалось хищения денежных средств, выделяемых государством на школы с детскими садами. Не нужно быть бухгалтером, чтобы сразу понять — все это касалось того самого чиновника, фотографии которого висели на стенах. Это был настоящий архив изобличающих финансовых махинаций, благодаря которым партийный секретарь жил в баснословной роскоши. Это был настоящий кладезь компромата! Теперь становился ясным и сам мотив исчезновения жертвы.
— Давайте быстрее, товарищ майор! Мне показалось, далеко слышен лай собаки.
— Иду! У меня кое-что есть!
Павлов спешно прихватил несколько листов, вернулся к помощнику. Оба прислушались.
— Далеко?
— Где-то в деревьях, — махнул Костя в сторону леса. — Может, возвращаются с охоты?
— Машина им пока не видна, кто бы они ни были. Потом расскажу мотив похищения.
— А я и сам догадался. Казнокрад, взяточник, подпольный махинатор, спекулянт?
— Хуже! Занимался хищением государственных средств. При Сталине таких сразу расстреливали!
— Но где сама жертва?
— Чувствуешь запах? Так может разлагаться только плоть.
Костя ахнул, сразу подобравшись.
— Думаете, где-то труп?
— Так воняет только сама СМЕРТЬ, братец мой. Быстро осматриваем оба сарая. Похоже, запах идет оттуда.
Оба кинулись к первой постройке. Рванули дверь. В нос сразу ударили миазмы трупных испарений. Павлов прикрыл нос рукой:
— Здесь и будем искать.
Войдя внутрь, лейтенант остолбенел. Косте сразу вспомнился подвал егеря на БАМе. Тучи гудящего гнуса забил уши. Жирные трупные мухи, издавая мерзкое жужжание, облепили большую деревянную кадку, в которую Костя не решился заглянуть. Бочком-бочком он протиснулся в угол, заполненным хозяйским инструментом. Павлов уже стоял у бочки. От потрясения его очки съехали набок, которые он пытался водрузить на место непослушными руками.
Костя из-за спины начальника все же заглянул в бочку. Увидел и… обомлел.
— Ох, ма-а-ать вашу… — только и смог вымолвить дрожащим голосом.
Бочка была наполнена расчлененными останками человечины. Сверху покоилась отрезанная, видимо, бензопилой, голова. Пустые вытекшие глазницы взирали на непрошеных гостей своей чернотой. Засохшие потоки крови обрамляли бочку со всех сторон. Снизу виднелись обрубки чего-то бесформенного и непонятного: не то локтевых суставов, не то ключиц. Мухи облепили ошметки плоти, внутри которых копошились белые омерзительные черви. Извиваясь, некоторые из них, величиной со шнурок ботинка, пытались выползти по краю бочки, сваливаясь шлепками на пол.
Костю замутило в желудке, исторгая позывы рвоты.
Снаружи далеко гавкнул пёс.
Оторопевший майор с силой рванул Сарычева на себя, приводя в чувство.
— Быстрее во второй сарай. Я знаю уже, кто там будет.
— Я тоже, — как-то по-детски всхлипнул помощник. — Девочки…
Лай послышался ближе. Раздался оклик. Хозяин призывал пса к себе. Значит, не на поводке, мелькнуло у Павлова. Судя по низкому голосу собаки, она была огромной: или сенбернар или волкодав.
— Готов? — вытаскивая пистолет, спросил Павлов. — Вперед!
Бросились во второй сарай, уже зная, что именно увидят.
Так и произошло.
Еще не достигнув середины, в висящем столбе пыли, оба сотрудника едва не врезались в широкий топчан, на котором…
— О, боже! — оторопело выдавил из себя лейтенант.
То, что предстало их глазам, невозможно было описать простыми словами. На ум приходило только:
УЖАС
МЕРЗОСТЬ
ПРЕИСПОДНЯЯ
Прямо под ногами Кости располагалась широкая кушетка, застеленная клеенкой. На ней, привязанные друг к другу, лежали две юные девочки. Мертвые, и давно окоченевшие. Немыслимо вывернутые головы, вопреки всем анатомическим строениям шейных позвонков, были обращены к сыщикам застывшими в агониях лицами. Открытые в предсмертном крике рты являли собой чёрную пустоту зияющих провалов.
— Ма-ммм-ма… — выдохнул Костя, выворачивая наизнанку желудок. Позывы рвоты, казалось, исторгнутся сейчас бурным потоком.
Тела были… мумифицированы!
— У н-них… — заплетающимся языком пролепетал он, — у них нет… языков!