— Не горячитесь, капитан. После анализов установим, чьё оно.
И через секунду:
— А вот вам и инструменты для препараций зубов.
Виктор Иванович попеременно выдвинул ящики стола, раскрыл дверцу тумбы. Глазам милиционеров предстали боксы и контейнеры с иглами, шприцами, скальпелями, хирургическими ножницами, трубками, шлангами для оттоков крови. Резиновые перчатки и маски. Лупы и микроскопные линзы. Чашки Петри и микроцентрифуга. Вымытые колбы с ретортами, ампулы, коробки с медикаментами.
В этот момент со двора ввалился лейтенант Сарычев. Не успев доложить начальнику, уставился через плечо майора на груду инструментов.
— Нихренасе! — изумленно вытаращился внутрь стола. — Ох, мать вашу! Это чё за мавзолей? Кого препарировать надумывал этот извращенец?
— Нашёл что-нибудь? — обернулся начальник.
— Так точно, Виктор Иванович! — Костя потрясенным взглядом впился внутрь стола, но радость взяла своё. Протянул сложенную вдвое бумажку. — В пустой будке лежала. Милиционеры, видимо, не удосужились заглянуть внутрь, а я нашёл.
Поправив очки, Павлов повертел бумажку в руках. Вырванный из ученической тетради листок был исписан с одной стороны неровным почерком. Буквы прыгали, съезжая вниз: очевидно, писавший спешил, начертав всего три фразы. Павлов прочел вслух:
«Учителя найдете в старой заброшенной столовой. Грех чревоугодия — смертный библейский грех. Будут и другие жертвы»
Капитан перенял переданный листок. Павлов победно поднял палец:
— А? Друзья мои? Я был прав, когда уверился, что искать предстоит в заброшенной столовой?
Лейтенант восхищенно смотрел на старшего начальника. Недаром о нем по всем областям ходили настоящие легенды. Еще не зная конечной подоплеки и самой сути преступлений, он мог безошибочно устанавливать мотивы, а то и места самих преступлений, как это в свое время делал другой легендарный его коллега Шерлок Холмс. Но тот был выдуманным персонажем, а здесь перед Костей находился сам Павлов — легенда Угрозыска!
— Прав я был, Костя?
— Так точно, товарищ майор!
— Вот вам и религиозный фанатик, капитан! — еще раз читая записку, заключил Виктор Иванович, вертя ее в руках. — Умно поступил, паршивец. Спрятал в будке, зная, что рано или поздно в неё заглянут. Это та самая будка от первой обезглавленной собаки?
— Виноват, не предусмотрели туда заглянуть.
— Ну, на то лейтенант Сарычев и ученик мой, чтобы знать, где искать. Молодец, Костя!
— Рад стараться, Виктор Иванович! — Молодой сыщик никак не мог отвести взгляд от обилия хирургических инструментов. — Выходит, этот учитель занимался тут опытами вивисекции, а может, и расчленением животных? Но, тогда где его лаборатория? Где хирургический стол, где кровь, останки внутренностей? Сарай я осмотрел, там пусто. Чердака нет, подвала тоже.
— Он не только расчленял, — убежденно поддержал капитан, — он еще и закатывал в банки.
— А потом? — Костя проглотил комок. — Потом просто… пожирал, что ли? Оттого и стал быстро набирать вес?
— Вот вам и смысл символа слова «Чревоугодие», — подвел итог Павлов. — Тот фанатик, что охотился за учителем, можно сказать, явился неким обрядом очищения.
— Не понял? — переспросил капитан.
— Такой же самый маньяк, только калибром значительно больше. Нам в Тынде и Томске попадались серийные убийцы, но этот гораздо опаснее. Своего рода «верхушка айсберга». Религиозный фанатик, свихнувшийся на почве ритуальных поклонений. Я пока смутно представляю цепочку, но его обещание, что жертвы еще не закончились, наводит на мысль, что убийства будут и дальше.
— Так или иначе, нам срочно нужно в ту столовую? — спросил капитан.
— И, причем, немедленно! Прямо сейчас. Возможно, ваш учитель еще жив. Телефон есть поблизости?
— У соседей.
— Пошлите к ним сотрудника, пусть вызовет наряд оцепления. А мы двигаем к столовой.
Отправив сотрудника звонить в отделение, три милиционера покинули жилье учителя, быстрым шагом устремившись к окраине поселка. В спину им светила луна. Было на редкость тихо, казалось, даже местные псы почуяли скверные перемены в воздухе. Поселок затаился в ночном безмолвии.
…С этой минуты для Кости Сарычева время понеслось стремительным потоком, наваливаясь событиями «по принципу домино».
По пути к столовой капитан подробно рассказал планировку здания. Костя слушал исключительно из вежливости — молодому парню не терпелось выхватить из кобуры новый пистолет, показав себя в деле.
Первое, что увидел младший сотрудник по прибытии к месту, была обветшалая старая вывеска с надписью «Столовая». Как и рассказывал дежурный сержант, она едва держалась креплениями, готовая при порывах ветра рухнуть на землю. За вывеской маячил остов здания с пустыми глазницами окон. Стекла давно сняли, блоки с арматурой разобрали, высился только сам каркас помещения.