Повисла пауза. Лучи фонарей выхватывали из темноты снующих крыс, засохшие потоки слизи, вывернутые наружу останки. Рой мух гудел в тяжелом смрадном воздухе.
— Мы не успели, — повторил Виктор Иванович. — Сами своими руками казнили того, кого предполагал казнить свихнувшийся психопат. Но как же мудро все предусмотрел, негодяй! Специально соорудил гильотину, чтобы это было похоже на ритуальное жертвоприношение! Поглядите на обезглавленный труп, коллеги, — увлекая за собой капитана с лейтенантом, подошел к топчану майор. — Не знаю, какой неизвестной науке болезнью он страдал — это установят наши патологоанатомы — но то, что он начал катастрофически жиреть от мяса животных, закатанных в банки, остается непреложным фактом. Что за болезнь, каковы симптомы, как она влияла на его ожирение — теперь слово за нашими медиками.
— А тут на топчане мучитель выпускал жертве кишки, судя по засохшей слизи, — у капитана второй раз за ночь свело желудок.
— Полагаю, вам нужно более детально покопаться в биографии вашего педагога. Потрошить и расчленять животных, закатывать мясо в банки, а потом пожирать его — тут, по сути, той же психушкой попахивает, коллега.
— Но, ведь он детей учил! — с яростью выкрикнул капитан. — Преподавал в школе, был на хорошем счету, нигде не был замешан — разве что сторонился людей.
— Сторонился людей, а тяготел нездоровым интересом к животным. Все еще считаете его нормальным человеком? После всего этого? — обвел лучом фонаря сгустки кишков майор.
— Но как? Как в одном человеке могут уживаться две противоположные личности? Хотите сказать, паранойя? Шизофрения? Тихое помешательство? — и это при его-то педагогическом опыте?
— Нам и не такие личности попадались, коллега. Вы тут в богом забытом месте, в отдаленном от цивилизации поселке, прожив всю жизнь, и не представляете, с какими извергами нам приходилось сталкиваться. Вот, к примеру, сколько за все годы вашей здесь службы вам удавалось раскрыть убийств? Настоящих убийств, повторяю.
— Ни одного. У нас тихий уютный уголок — такое встречаю впервые.
— Вот то-то и оно. Наш религиозный псих возомнил себя в качестве миссии очищения. Если учитель обезглавливал животных каким-то хирургическим инструментом в виде сабли или шашки — мы, кстати, их так и не нашли — то фанатик ритуальных жертвоприношений использовал самодельную гильотину. Вот вам и второй символ. Первый символ был в самом помещении под вывеской «Столовая», а второй символ — вот эта гильотина. Учитель обезглавливал зверей; палач обезглавил его стальной секирой. Взаимозаменяемость. Все сходится как дважды два. Теперь нам известен и мотив.
Пока майор с капитаном обследовали стосорокакилограммовое тело, Костя с отвращением посветил фонарем под топчан. Там покоилась откатившаяся голова, стеклянными глазами ужаса взиравшая в темноту. Выхватив лучом фонаря фрагмент раскрытого в беззвучном крике рта, младший сотрудник вдруг заметил нечто, привлекшее его внимание.
— Погодите, товарищ майор, я что-то вижу.
Присев у топчана, лейтенант поводил лучом фонаря вправо-влево, пока не заметил прямо под отсеченной головой что-то похожее на свернутый клочок. Пришлось ползти по-пластунски, извлекая из-под отвратительной плоти комок бумаги.
— Что там, Костя? — Виктор Иванович, тем не менее, не забывал о возможном присутсвии опасного маньяка, постоянно держа под прицелом все помещение. Капитан следовал его примеру, водя фонарем и пистолетом из стороны в сторону.
— Вылезай. Оставь это бригаде зачистки. Мы свое дело сделали, учителя нашли. Дальше местные органы сами разберутся. А ты уже все обмундирование себе испортил.
— Черта с два! — выругался младший помощник. — Я нашел записку, товарищ майор. Еще одну.
— Вторую? — удивился Павлов, пока Костя, кряхтя и ругаясь, выползал из-под топчана.
Именно в этот момент снаружи раздались голоса.
— Прибыл наряд оцепления, — капитан вопросительно взглянул на майора. — Сказать, чтобы дали сюда свет?
— Да. Пусть исправят освещение. Здесь ничего не трогать. Внутрь войдут только патологоанатом, специалист по отпечаткам и стенографист. Остальным распорядитесь осмотреть округу столовой. Сомневаюсь, что фанатик затаился где-то рядом, но проверить будет нелишним. Скорее всего, он уже на вокзале. И будет звонить в ваше отделение.
Капитан поднял брови.
— Откуда такая уверенность?
— Чутье столичного сыщика, — впервые пошутил Виктор Иванович. — Распорядитесь, чтобы ваши люди вынесли тело, составили протокол, засняли все здесь на пленку, а мы с лейтенантом поспешим в ваше отделение, ждать звонка от незнакомца. Чувствует мое сердце, в этой второй записке хранится какая-то важная информация.