Они поднимались по ступеням на третий этаж. Водитель в машине остался внизу. Климковского с Головановым майор с собой не взял, считая визит к жене капитана Орлова делом личного характера. Если она не знает еще про мужа, Павлову будет на редкость трудно сообщить такую чудовищную новость.
Дверь оказалась незапертой, лишь слегка прикрытой. Павлов сразу подобрался, настороженно бросая взгляд вокруг. Костя придвинул ближе кобуру, готовый в долю секунды выхватить пистолет. Оба взирали на дверь с тревожным ожиданием. Условным знаком майор показал лейтенанту на звонок. Костя нажал.
ПЛЯ-ЯМММ-ПИЛИМ-ПИЛИМ, — раздался музыкальный зуммер.
За дверью тишина.
— Вера! — осторожно переступил порог Павлов. Костя следовал по пятам. — Вера Николаевна, это я, Виктор Иванович.
Тишина. Ни звука.
Оба сыщика прошли коридор, оставив позади кухню. Из зеркала в прихожей на Костю глянуло до предела настороженное лицо. Следующей комнатой был зал. Майор сделал шаг и…
И Костя едва не врезался в его спину. Виктор Иванович встал как изваяние. Тихий вздох вырвался из груди. Младший помощник пытался разглядеть через плечо старшего сотрудника, что происходит в комнате. А когда все же увидел, издал возглас, похожий на тревожный гудок паровоза:
— Нихренасе!
Перед милиционерами предстала чудовищная картина, достойная кисти Сальвадора Дали.
…Прямо перед ними, в центре комнаты, у стены напротив, в лужах крови стояла на коленях хозяйка квартиры, в каком-то гипнотическом трансе выводя последние буквы. Все руки, лицо, халат — всё было пропитано кровью. Костя ахнул, отшатнувшись в угол коридора. По всем обоям, где хватало свободного места, во всех закутках, под полками, над сервантом, за стойкой абажура — везде, где хватало глаз — стены были исписаны потеками крови. Буквы прыгали, сползали, уходили в стороны; некоторые стекали уже засохшими струйками, но везде, на всех обоях было начертано одно и то же слово:
— ЗАВИСТЬ, — прерывисто выдохнув, прочитал по буквам Костя.
ЗАВИСТЬ.
Четвертый грех в библейском писании.
Павлов бросился к изможденной женщине, едва стоящей на коленях. Отсутствующий взгляд прошел сквозь майора, словно его не существовало в этой жизни. Превратившись в покорного слугу Люцифера, женщина была уже не здесь. Её душа покинула тело, устремившись безвольным разумом куда-то в космические дали. Стало тихо, будто уснула вся Вселенная. Хозяйка квартиры, бывшая некогда супругой капитана Орлова, простёрла окровавленные руки и, заваливаясь набок, провалилась в темноту. Тело упало у ног майора.
— Он сказал писать мне слово «ЗАВИСТЬ», — были её последние слова.
Вот и всё. На этом, собственно, можно было бы поставить точку. Дальше была «скорая помощь», сотрудники отдела, бригада криминалистов, психологи, врачи, прочие органы города Ангарска. Тело капитана Орлова с почестями предали земле. Веру Николаевну положили в клинику рядом с Зоей, бывшей невестой старшего лейтенанта Голованова. Майора Павлова с лейтенантом Сарычевым проводили в столицу. Дело так и не было раскрыто. Исчез виновник всех последних серийных убийств, обладающий даром гипноза. Исчез его последователь, насильник, внебрачный сын Орлова, скрывающийся под таинственным именем «Иван». Вместе с ними скрывались где-то и другие ученики, называвшие себя «слугами Люцифера».
Майор с лейтенантом отбыли в столицу. Их ждал полковник Вдовин. Предстояло совещание, как найти и обезвредить этого неуловимого, дьявольски разумного слугу возмездия, возомнившего себя новым Мессией.
Отчитываясь начальнику отдела о неудавшемся расследовании, майор напоследок заметил:
— Тем не менее, обдумав все материалы последних с ним столкновений, я пришел к выводу, что его слабое место скрывается в его культе возмездия грехов.
— Поясните, — предложил Вдовин.
— Его действия слишком хорошо рассчитаны по времени. Малейший математический просчет может обернуться полным провалом задуманной казни. Фигурально выражаясь, мы можем накинуть на него сеть, если сами будем просчитывать все шаги наперед. Предполагаю, что следующая казнь последует незамедлительно. И мы должны быть готовы к ней.
Майора Павлова с Костей Сарычевым ждала новая работа.
…И над всем над этим давлело загадочное слово библейского греха номер пять:
ЗАВИСТЬ.
********
Глава 5. Зависть
1979 год.
Конец сентября.
Спустя восемь дней после событий в Ангарске.
— Костя, а скажи-ка мне, друг сердечный, когда у тебя свадьба наконец? — после недели отдыха спросил Павлов.