Они входили в кабинет полковника Вдовина. Оба прилично отдохнули за время короткого перерыва, который им от барского плеча отвалил их начальник. Сарычев водил девушку в кино, на аттракционы. Сам майор успел побаловать внуков и починить запустевшую оранжерею.
О маньяке-убийце пока не поступало никаких сведений. Мерзавец затаился где-то в глуши, скрывшись из Ангарска в неизвестном направлении. Туда же, за ним, очевидно, направился и внебрачный сын капитана Орлова с загадочным именем «Иван». Кем был этот насильник, где обитал, чем занимался и как, собственно, жил — никто не знал. Оба сгинули, растворились, залегли на дно. Восемь дней ни слуху, ни духу.
С тяжелым сердцем оставив супругу капитана Орлова в клинике для душевнобольных рядом с девушкой старшего лейтенанта Голованова, майор по приезду домой вынужден был рассказать трагическую новость жене.
И вот теперь, по-прошествии восьми дней, когда боль утраты постепенно улеглась, сыщиков вызвал начальник отдела.
— Так когда свадьба, новобрачный? — впервые за несколько дней улыбнулся майор, направляясь к кабинету.
— Шутить изволите, барин? — в тон ему откликнулся лейтенант. — Пока эту сволочь не поймаем, о какой свадьбе речь?
— Невеста согласна ждать?
— Она все понимает, Виктор Иванович. Уже присматривает платье и занавески в новую квартиру.
— Завидую вам, — вздохнул Павлов. — В дни моей юности мы о квартирах и не помышляли. Послевоенная разруха, страна поднималась с колен, какие уж тут свадебные платья. Родители сгорели в бараке, который подожгли каратели. Воспитывала тетушка, сейчас уже очень старая, — с тоской разоткровенничался майор. — Надо бы навестить, да все руки не доходят.
Они переступили порог дежурного по отделению. Мимо суетились сотрудники столичных органов. Работа кипела. Наступали горячие дни подготовки Олимпиады-80.
Костя впервые услышал такие откровения старшего наставника.
— И давно вы были у тетушки?
— Жена списывается с ней, но старушка уже и писать-то не может, ослепла почти. Они встречались в позапрошлом году, а я созванивался пару месяцев назад. Живет одна, в квартирке на девятом этаже. Хорошо, хоть лифт работает. А продукты иногда покупают соседи. Один я у нее остался. Надо бы гостинцев отвезти.
— Может, я? У меня и ноги-то молодые, а вы постоянно в делах-расследованиях.
— Куда? В Иваново поедешь? — усмехнулся майор. — Вот поймаем этого религиозного фанатика, тогда и наведаюсь.
Полковник Вдовин встретил их хмурым взглядом. Настроение было скверное. Серийный злодей как сквозь землю провалился.
— Отдохнули?
— Так точно, товарищ полковник! — за обоих отчитался лейтенант.
Вдовин мерил шагами кабинет, бросая взгляды на карту, висевшую на стене. Истыканная значками и флажками, она передавала масштабы тех или иных преступлений в стране.
— На вашего религиозника объявлен всесоюзный розыск! — горячился он, предложив сесть. — И что? Как черт из табакерки, выпрыгнул прямо из ваших рук. Теперь ни его самого, ни его последователей, ни следов, ни вообще ничего. Как корова языком слизала!
— Просто затаился перед новым грехом, — предположил Павлов. — Вера Николаевна писала кровью на стене слово «Зависть». Вот злоумышленник и обдумывает свой план мести.
— Мести? Кому?
— Мне. После того как мы с Сарычевым обезвредили его помощников, он затаил кровную обиду на меня самого. И пусть мы не поймали этого загадочного насильника с именем Иван, от этого им обоим еще больше захотелось мстить. На след-то мы вышли.
— Вышли-то вышли. Но след этот достался нам очень дорого. Вы потеряли друга, милиционер — невесту, а жена Орлова теперь в клинике умалишенных. Что ж это за изверг такой неуловимый, мать его в душу? — гневно выругался полковник. — Полстраны поднято на ноги, объявлен всесоюзный розыск, а его и след простыл. И жертв после себя оставляет не хуже Джека-Потрошителя! Твои выводы, Виктор Иванович?
— Психологи дали новое определение убийцам, для которых убить жертву всё равно, что почистить зубы. Их назвали социопатами. Наш изверг может убивать без всяких угрызений совести. У него нет эмоций. Нет любви. Нет сострадания. Лишь ненависть с ритуальным уклоном. Убийство малого ребенка вызовет у него такое же ощущение, как если бы он подстрелил голубя.
— Ты прав. Я слышал о социопатах. Такие могут убить просто, если ты храпишь вов сне. Плюс религиозная подоплека.
Полковник с остервенением схватил трубку зазвонившего телефона. Прикрывая рукой, указал взглядом в потолок: