— На словах! Читать будем потом. Кто что видел, что слышал?
— Как раз сейчас опрашивают всех соседей.
Вчетвером они поднялись пешком на девятый этаж. После пожара лифт еще не включили. Кругом под ногами простилались засохшие пятна от пены. Чем выше поднимались, тем явственнее ощущался запах гари.
— Как еще газ не взорвался, — с горечью поделился один из сопровождавших милиционеров.
— Успели перекрыть?
— Дворник оказался сметливым мужиком. Не дожидаясь пожарных, увидев дым из девятого этажа, сразу принял необходимые меры.
— Его допросили? — на секунду остановившись в пролете восьмого этажа, перевел дыхание майор.
— В первую очередь. Ничего конкретного сказать не мог. Возился у мусорных баков, услышал крики, обернулся, увидел дым. Старушку знал весь дом, поэтому опознали сразу.
— В каком состоянии она была? — Павлов поспешил наверх.
— Все в протоколе, товарищ майор.
— Не скрывайте от меня правды, коллеги, — устало укорил он. — Щадить мои сыновьи чувства уже поздно.
— Ну… — осекся милиционер, тот, что был ближе к Павлову. — Шесть ножевых ран. Обширная потеря крови. Преступник завернул в одеяло, чтобы не испачкаться, потом скинул с балкона. Спешно уходя, поджег кухню.
— Просто так поджечь квартиру довольно долгое дело, если он спешил.
— В запасе у злоумышленника была пятилитровая канистра бензина.
— Заранее спланировал, сволочь! — добавил второй милиционер.
Они вошли в распахнутую настежь обожженную дверь. На площадке встретил дежурный охранник. Козырнул. Знал, что прибудут из столицы, был предупрежден. Кругом растеклись уже подсохшие следы пены. Непомерно воняло гарью. Все стены заволокла копоть. После отбытия пожарных никто ничего не трогал.
Павлов на миг прикрыл глаза, мысленно вызывая в памяти картины детства.
…Вот они с Глебом, еще пацанами, катаются с горки во дворе. Вот запускают воздушного змея. А вот кормят голубей, дергают девчонок за косы. Тетушкин сервант всегда был заполнен книгами. Вечерами она читала вслух обоим друзьям. Уже тогда она жила одна, потеряв мужа на войне вместе с родителями юного Вити.
Теперь этот мальчик Витя, повзрослев и дослужившись до майора, один, без друга детства, взирал печальным взглядом на тот самый сервант. После пожара и тушения здесь все пришло в негодность. Огонь поглотил изрядное количество вещей, а что не успел поглотить огонь, испортили шланги с водой.
Павлов обернулся, сбрасывая с плеч детские воспоминания. В коридоре толпилось несколько соседей. Все хотели знать, когда прибудут ремонтные службы — почти три этажа внизу были затоплены. Соседи галдели, пререкались с дежурной милицией, давали показания. Костя руководил допросами, отсеивая ненужных свидетелей. Работа кипела. Запустили лифт. Прибыли сразу четыре бригады ремонтников. Все жильцы разошлись показывать нанесенный урон, милиция отбыла с ними составлять протокол.
— Допросил хоть кого? — осматривая разруху, с тоской спросил Костю Павлов.
— Вашу тетушку все любили, — начал тот осторожно, щадя своего начальника. Сейчас майору, при виде всего этого бедлама, было особенно горько.
— Не успел я, братец мой, — печально констатировал майор, двигая на кухне опрокинутый выгоревший табурет. — Только недавно с тобой вспоминал о бедной старушке. И теперь Надежда Сергеевна в морге. Вся изрезанная ножом.
— Тут такое дело, Виктор Иванович… — замялся Костя, понимая состояние старшего товарища.
— Говори. Не томи, прошу тебя.
— В общем, не знаю даже, как и сказать.
— На свадьбе своей будешь теряться, — обозлился начальник. — Что узнал?
Сарычев немного сконфузился.
— Короче, Надежда Сергеевна, по опросу соседей, последние два года посещала какую-то… — он запнулся, — религиозную секту.
Последние слова он выдал как на духу.
— Че-е-е-го-о? — Павлова будто сшиб многотонный грузовик. Ошеломленно он уставился на помощника. Не поверив своим ушам, переспросил:
— Какая еще к чертям секта?
— Религиозная, — стушевался лейтенант. — Что-то вроде баптистов или других сектантов, соседи не разбирались. Но к Надежде Сергеевне иногда захаживали гости. Бабки у подъезда судачили о ритуальных преклонениях, всяких мистических наговорах, сглазах, прочей, как им казалось, магии. Вот тетушка и увлеклась, по их словам. Стала отлучаться.
— Дальше! — жестким тоном приказал начальник. Услышанное не укладывалось в голове, но он принял это как должное. Проходимцев, зазывающих одиноких пожилых людей, было всегда немало. Поэтому неудивительно, что одинокая женщина в глубокой старости поддалась на их чары. Хоть советская милиция и боролась с такими нелегальными сектами, но они тайно зачастую скрывались под какими-то действующими рабочими организациями.