Рассредоточившись по территории, команды оцепления заняли исходные позиции. Сама группа захвата, с майором во главе, скрытно приблизилась к первым баракам. Лейтенант Сарычев держал за шиворот Вознюка, тот дрожащим голосом указывал дорогу.
— Вон за тем экскаватором общая столовая, видите? Потом будет клуб — там и собираются «десятники».
— А сами братья и сестры ваши где? — сыронизировал лейтенант.
— Расселены по баракам. Надежда Сергеевна тоже поначалу ночевала здесь, но потом вернулась в квартиру. К ней продолжали ездить, чтобы…
— Чтобы под гипнозом завладеть жилой площадью, — оборвал Сарычев. — Я правильно уяснил?
— Правильно, — вжался в плечи Михаил Андреевич. Но тут же залепетал: — Моего участия там не было! Я просто свел их вместе, а там «десятники» уже сами общались со старушкой.
Пока Костя допрашивал, Виктор Иванович обследовал наскоро территорию. Группа оцепления расположилась за оградой колхоза. При въезде в землю была вкопана металлическая арка, поржавевшая от времени, с облупившейся краской. Буквы давно стерлись, и вывеска «Знамя Октября» почти не виднелась. Было видно, что весь колхоз давно пришел в упадок, и ни о каких выполнениях планов пятилеток тут никто не заботился. Сразу за покореженным экскаватором стояли унылыми рядами несколько поломанных комбайнов старого производства, пара грузовиков. Из земли торчали исковерканные части арматур. Над бараками носились стрижи, но и они не радовали глаз. Было как-то по-особенному пустынно. Тихо. Безлюдно. Одинокая собака прошмыгнула во дворе. В навозном грунте ковырялись куры. В стороне стоял сломанный сепаратор. Высились покосившиеся ленты элеватора, давно не работавшего.
— А там что? — указал рукой Павлов в сторону элеватора. За его спинами затаились милиционеры группы захвата, держа оружие наперевес.
— Там сараи. Туда собираются все вещи из отобранных квартир. Мебель, кухонная утварь, одежда. А ценности начальство делит между собой. Бытовую технику и телевизоры продают, остальное выбрасывают, — жалобно всхлипнул Вознюк. — Я не знал, что они могут убить старушку…
— Заткнись! — прошипел Сарычев. — Эта старушка была тетей Виктора Ивановича. Воспитала его в детстве.
У Михаила Андреевича поползли на лоб глаза от ужаса.
— Ма-м-мма… — просипел он. И тут же залепетал, глотая слова: — Я… я, товарищ милиционер… не виноват. Не знал… это всё он.
— Кто?
— Тот «десятник», что надо мной. Иван. Это он уехал вчера рано к моему дому. Взял мои ключи, сказал, что наведается к Надежде Сергеевне, отвезет гостинцев, справится о здоровье. Заодно и рыбок моих в аквариуме покормит. Вот я и дал ключи. О, боже… — захныкал он по-детскому.
— Поздно, мерзавец! — осадил его Сарычев. — Если суд и докажет твое непричастие к убийству, все равно тюрьма по тебе плачет.
Скрытно, минуя бараки и сараи, группа приблизилась к двухэтажному зданию. По словам Михаила Андреевича здесь располагался штаб секты. Сам председатель колхоза был одним из «десятников», так что его нужно было арестовывать во вторую очередь. Первым на очереди в списке Павлова был загадочный Иван.
— В это время они как раз собираются в актовом зале клуба.
— А здесь кто?
— Редко к себе в кабинет наведывается председатель. Докладывает по телефону липовые показатели, подтасовывает результаты деятельности колхоза…
— В общем, манипулирует, — кивнул Сарычев. — Неудивительно, что ему все сходит с рук, если его начальство наверху тоже может быть причислено к этой системе.
Оставив позади здание управления, группа рассредоточилась вокруг клуба отдыха. Подкравшись к окну первого этажа, Вознюк осторожно заглянул в окно. Секунду смотрел, потом, отдуваясь, выдохнул:
— Пять человек. Сидят за столом.
— Ивана своего видишь?
— Да. Сидит в центре. Рядом у телефона председатель. Остальные тоже из руководства «десятников».
— Группа захвата, внимание! — начал отсчитывать майор, подняв вверх руку, загибая пальцы:
— Три… два… один… Штурм!
Восемь бойцов элитного подразделения милиции в долю секунды ворвались в коридор, оглашая криками актовый зал:
— Всем на пол!
— Лицом вниз!
— Руки за голову!
— Огонь на поражение!
И тут как в той поговорке: всё смешалось — кони, люди.
БАА-АММ! БАА-АММ! БАА-АММ! — последовали три выстрела.
Крики, ругань, стоны. Запах боевых зарядов.
Осыпалась штукатурка. Стрелял тот самый Иван, перекатившись на край стола, метнувшийся к заднему входу — Костя сразу узнал по описанию.
Первые два милиционера стали заваливаться набок, раненые кто куда. В секунду преодолев край стола, второй преступник, очевидно, председатель колхоза, выстрелил в командира группы захвата: БАА-АХХ!!!