Тот сгруппировался, подсек приемом ноги, навалился, сжал в замок. Председатель захрипел. Другие милиционеры связывали троих оставшихся адептов.
— Уйдет! — закричал Павлов Сарычеву. — Костя, уйдет!
Иван уже переваливался через окно.
— Не уйдет, собака!
Грянул выстрел: БАА-АХХ!
Насильник обернулся, выстрелив в ответ, но как-то сразу обмяк, не успев занести ногу над подоконником.
— Ах ты, мразь милицейская! — выдохнул он с хрипом, ловя на мушку лейтенанта.
— Берегись! — заорал Косте Павлов, стреляя прямо в ногу преступника: БАА-АММ!!!
Коленный сустав Ивана разворотило напрочь. Рухнув, словно подкошенный, тот дико заорал:
— Падлы! Паскуды! Нога-ааа…
Костя был уже над его головой. Дергаясь, Иван орал:
— Ты подстрелил мне но-оогу!
— Не я, сволочь. А майор. Это тебе за его тетушку!
Отшвырнув ногой пистолет, Сарычев присел у корчившегося от боли злодея:
— Скажи спасибо, мерзавец, что он тебе мозги не вышиб.
Павлов устало облокотился о стол. Пистолет в руке подрагивал. Он бы с удовольствием размозжил одним выстрелом затылок насильника, хоть тот и был внебрачным сыном Орлова. Эта падаль была причастна к насилию над девушкой, а потом убила Надежду Сергеевну, подпалив квартиру, когда та отказалась её переписывать на главарей секты.
Майор беспомощно опустил пистолет. Теперь участь подонка будет решать суд.
Связав извивающегося бандита, источавшего ругательства, Костя оглядел поле боя.
Двум раненым из группы захвата оказывали помощь. Председатель изрыгал проклятия, грозясь дойти до партийного руководства страны. Остальных выводили из клуба в наручниках. На территории изловили еще пятнадцать адептов рангом пониже — обыкновенный персонал техобслуги. У выхода столпились несколько стариков и старух, топтавшихся на месте, словно под гипнозом. Два десятка пожилых людей были освобождены группой оцепления. Им предложили пройти в автобус. Теперь бедолагами займутся психологи. Очевидно, их держали взаперти, пока они не подпишут документы отречения от жилплощади в пользу главарей секты.
Появились санитары. Пожилым людям выдали воду, пищу, горячий кофе. Все были измождены длительной голодовкой.
— Спасибо вам, Виктор Иванович! — подошел к майору Сарычев. — Как всегда спасли мою жизнь своим последним выстрелом.
— Ты-то за что меня благодаришь, курилка? — устало улыбнулся начальник. — На твоем месте мог оказаться и я. Тут, братец мой, взаимопомощь!
— Помните, как вы своим выстрелом спасли меня от медведя в Тынде?
Майор печально пожал плечами:
— Бывает. Ты тоже в Томске уберег нас от волкодава.
— Зато под Ленинградом порвал натяжку гильотины…
— Тоже бывает.
Обняв за плечи младшего друга, Павлов напоследок взглянул на изрыгавшего проклятия внебрачного сына капитана Орлова. Тот норовил дотянуться связанными руками до кармана. Его уже скрутили милиционеры.
— Сунь руку в карман, начальник! — требовал он. — Сунь руку мне в карман!
— Зачем? — удивился Павлов.
— Узнаешь, паскуда! Там для тебя послание!
— Давайте я, — остановил Павлова Костя. Повернул спиной к себе, пошарил в карманах. Кроме какой-то мелочи, извлек наружу клочок бумаги.
— Это? — повернул лицом к себе.
— Да.
Лейтенант передал записку майору. Тот развернул. Прочитал близоруко сквозь очки:
«Я слежу за тобой»
Перевел взгляд на преступника. Почерк показался до боли знакомым.
— Что это значит?
— Последний привет от Великого Магистра!
Виктор Иванович вторично уставился в записку. Потом в ярости схватил за грудки:
— Отвечай, сволочь! Отвечай, где твой Магистр?
— А хрен тебе собачий! — с издевкой бросил тот. — Ни один суд не докажет, что это я изнасиловал ту бабу и поджег квартиру твоей тетки. Магнитофона нет, нас никто не записывает, а свидетельств твоего лейтенанта будут маловаты для прокурора. Да здравствует наш самый гуманный суд в мире! — с хохотом повторил он фразу из комедийного фильма 1967 года.
Павлов бессильно опустил руки. Записка будто жгла ладони раскаленным железом. Снова они упустили самого главного маньяка. Снова он улизнул от правосудия. Опять последуют новые грехи и жертвы. Изверг на этом не остановится, тем более, узнав, что связали его лучшего помощника.
— Магистра ты не найдешь, — напоследок крикнул насильник, когда его заталкивали в «бобик». Там уже сидел мнимый председатель колхоза.