И вот тут-то случилось то, что Павлов уже подспудно мог ожидать. Раскрыв обложку, пролистал страницы. В руки скользнула бумажка, которую майор вначале принял за закладку.
— Ну, вот и послание нам, братец мой! — восторженно вскричал он, толкнув Костю в бок. Стоящие рядом милиционеры виновато отступили на шаг. Они проверяли кармашек, нашли книгу, но раскрыть ее не посчитали нужным. А может, просто не придали значения. Но легендарный майор столичного Угрозыска был не из таких. Сразу смекнув в чем дело, он уже вслух читал выпавшую из страниц записку:
«Еще недолго осталось, милицейская собака. Ты почти у цели!»
Костя потрясенно уставился на почерк. Майор еще только разглядывал корявые, но знакомо написанные буквы, а лейтенант уже выхватил книгу, тряся её страницами навесу. В руки выпал второй клочок бумажки. Цепенея от ужаса, Костя прочел:
«Жену и сына своего щенка-лейтенанта найдешь на старом кладбище конечной остановки 258-го автобуса. У шестой ограды справа от мусорных баков»
— На старом кладбище… — оседая на землю, оторопело повторил Костя. Ноги стали ватными, отчаянно захотелось потянуться к кобуре, выхватить пистолет, прижать дуло к виску. Собственно, он бы так и поступил, размозжив себе голову, если бы не рука майора. Подхватив безвольного помощника, Виктор Иванович мягко прошептал:
— Ну-ну, сынок. Ты это чего надумал? Живы они. Живы! Кладбище, еще не значит, что мертвы. Если написано «найдешь жену и сына» и не их трупы, то именно жену и сына. Живых и здоровых. Верно?
Костя тупо уставился на старшего начальника, совершенно выбитый из сил. Руки тряслись, в глазах помутнело. Хотелось выть от бешено накатившей ярости. Из-за гаража показалась Ирина с коляской в сопровождении милиционера. Увидев, в каком состоянии муж ее подруги, подкатила коляску, схватила за руку:
— Что? Что с Олей? Что с Витенькой?
Дочка ее, совсем крохотная, десяти месяцев, как и Костин сынишка, мирно спала. Похоже, быстрая езда убаюкала ее лучше любых колыбельных песен.
— Вот… — бедный отец пропавшего сынишки протянул безвольной рукой записку. Ирина прочитала, непонимающе обвела всех взглядом. Покачнулась на ногах, готовая упасть в обморок. За плечи поддержал милиционер.
Спустя минуту, когда шок миновал, Павлов быстро спросил:
— Вы в последнее время, гуляя, не замечали, что за вами следят? Может, кто-то незнакомый подходил, здоровался, заводил беседу?
— Н-нет… — пролепетала испуганная девушка. Слезы катились из глаз, руки вцепились в свою коляску красного цвета.
— Всегда сидели на лавочках у фонтана?
— Да. Если позволяла погода. О, господи! Оля! Витенька!
— Нам нужно срочно ехать по горячим следам к конечной того автобуса. Вспомните, пожалуйста. За последние дни к вам никто не подсаживался? Голубей покормить, или о погоде заговорить?
Ирина на секунду задумалась, вытирая платком глаза. Девушка, в общем-то, была не из истеричных, в панику не впала, но мысль о ребенке и подруге…
— Погодите, — всхлипнула она. — Мы часто с Олей останавливались у ларька со сладкой ватой. Баловали себя тайком, чтобы мужья не знали, — виновато покосилась на Костю. Тот все еще вертел в руках книгу, словно в ней были спрятаны все тайны Вселенной.
— И что?
Ирина нахмурила лоб, вспоминая:
— Вчера, перед тем, как разойтись по домам, мы проходили как раз мимо ларька. Когда Костя не встречал жену, я провожала их до выхода из парка. Витя закапризничал, и Оля раньше поспешила домой менять пеленки.
— Дальше.
— Проходя мимо ларька, мы поспешили к выходу.
— И?
— Вот тогда-то, от прилавка из очереди отделился какой-то молодой человек, галантно предложив уступить свое место.
— Дальше.
— Мамочкам с колясками без очереди, сказал он. Протиснулся вперед, что-то сказал продавщице, та дала ему две ваты.
— И?
— О… ма-ммочки! — осеклась Ирина. — Так это… это он, хотите сказать?
— Я еще ничего не могу сказать. Продолжайте, что было дальше?
— Он угостил нас ватой. Оля еще рассмеялась. Мол, какой чуткий молодой человек, прямо как ее Костя.
Лейтенант застонал от душевной боли.
— Дальше! — поторопил Павлов, попутно отдавая в рацию указания снять оцепление, открыть парк. Следы вели к конечной остановке автобуса — здесь им с Костей делать было уже нечего.
— И все. Мы поблагодарили юношу, предложили денег, он отказался. Заглянул в коляску Оли, сказал: какой прелестный малыш. Весь в папу?
— И ваша реакция?
— Оля засмеялась. Сказала — да, в папу. На этом мы разошлись. Она пошла с коляской в сторону своего квартала, я в сторону своего.