— А юноша? Совсем молодой был? Он не пошел следом за Ольгой?
— Я потеряла его из виду. Но Оля, по-моему, переходила дорогу с коляской одна. Как раз загорелся красный свет светофора. Гуляющих вчера в субботу было много, но Олю я видела.
— Одну?
— Да.
— Опишите незнакомца. И побыстрее, пожалуйста. Нас уже ждет на выезд машина.
— Молодой, лет двадцать, может чуть младше Кости.
— Глаза, волосы?
Пока Ирина описывала внешность галантного незнакомца, лейтенант Сарычев пришел в себя от шока. Несколько раз перечитал обе записки. Ему доложили, что коляску заберут на экспертизу. По парку прокатилась волна радости. Заголосили репродукторы:
«Дорогие отдыхающие и гости столицы. Добро пожаловать на веселые аттракционы! Здесь вас ждут увеселительные катания на паровозиках, колесо обозрения, русские лодочки, тир…»
Дальше Костя слушать не стал.
— Где машины?
— На выходе из парка, — доложил милиционер.
— Соберите два наряда, пусть разузнают, как быстрее доехать до конечной автобуса… — он глянул в записку. — До остановки двести пятьдесят восьмого маршрута. И пусть кто-нибудь наведет справки о старом кладбище.
— И оцепление туда, быстро! — добавил Павлов. Затем к девушке: — Спасибо, Ирина. Будем надеяться, по горячим следам отыщем Олю с Витей. Идите домой кормить малютку. Мы с вами свяжемся.
И поспешив за убегающим лейтенантом, отдал распоряжение остальным милиционерам следовать за ним.
Уже сидя в машине, майор лихорадочно размышлял, глядя на поникшего лейтенанта:
«Надо же! В Советском Союзе никто никогда слыхом не слыхивал ни о каких похищениях людей. Тем более с младенцем. Это не капиталистический запад. Советской милиции крайне редко поступали заявления о похищениях. В основном люди пропадали по бытовым банальным проблемам. К тому же, тут не требовали никакого выкупа. А то, что Ольгу с сынишкой похитили, Павлов уже не сомневался. Иначе, не было бы записок. Неужели, — думал Виктор Иванович, — этот изверг снова подключил какого-то своего помощника-адепта? Молодого, как тот насильник Иван, внебрачный сын его друга, капитана Орлова».
Кортеж милицейских машин мчался с мигалками и сиренами по улицам столицы. По рации передали кратчайший маршрут до конечной остановки автобуса.
Минуя красные светофоры, четыре машины оцепления, спустя время, с диким визгом покрышек замерли у остановки. Распахнулись дверцы. Милиционеры высыпали наружу. Одинокая бабушка выкатила глаза, крестясь от испуга. Пролаяла собака. Остановка была пуста, автобус только что отошел.
За площадкой просматривалось старое покосившееся кладбище.
— Вы куда, сыночки? — оторопело пошамкала губами старушка.
— Скажите, а кладбище это… сильно старое? Его часто посещают? Никого не видели тут вчера? — закидали вопросами милиционеры.
— Давно тут никого не хоронят, сыночки. Все хотят снести, да руки не доходят. Упокойных тут мало.
— И новых похорон давно не было?
— Ох, давно, сыночки. Давно. Я уж и забыла, когда последний раз видела тут кого-то.
— И вчера не видели?
— Заезжала какая-то машина в проходную. Но не катафалк. Тут, если и схоронены, так еще с прошлого века. Ни одной новой оградки.
Павлов и сам сквозь забор видел, что кладбище поросло травой, за ним никто не ухаживал. Сторожа, если и были, то давно не прикладывали руки. Кругом старые покосившиеся кресты, истлевшие со временем.
— А вы где живете?
— Да вон, в тех домах, — указала она рукой на сталинские застройки. — А что, касатики? Поди, бандитов ловите? Так токмо нема их туточки. Повывелись все.
— Машину не разглядели?
— Ой, нет, солдатики, не разглядела.
— А цвет? Хотя бы цвет?
— Кажись, синий. Вот как небо над головой. Слепая я стала.
Оставив одного сотрудника беседовать, Павлов устремился за Сарычевым. Тот уже перепрыгивал ограждения.
— Мусорные баки… — в исступлении приговаривал он про себя. — Шестой ряд от баков.
Десяток милиционеров рассыпались по территории, заглядывая в каждую проржавевшую оградку. На ветвях сидели вороны. Было тихо. По другую сторону высились здания сталинских застроек. Казалось, жизнь бурлящей столицы не достигала в этот укромный уголок своим бешеным темпом.
Костя первым оказался у баков со старым мусором. Фуражка слетела по пути, майор подхватил ее на ходу.
Уже предчувствуя страшное, молодой лейтенант двинулся вдоль рядов старых оградок.
Первый ряд…
Пятый…
Шестой!
И Костя, подобно ходячему пустому манекену, в оторопи застыл на месте. Подоспевший Виктор Иванович замер рядом с помощником.