— Так точно, — подобострастно, по-военному, отчеканил Круглов.
Виктор Иванович обвел коллег взглядом:
— Выходит, логово его все-таки в Тынде? Откуда мы, собственно, и начали за ним охоту?
— На стройке БАМа, — вставил Костя. — Помните, того егеря с медведем? — почесал он машинально ногу со шрамом от когтей монстра. — Ох, и побросало же нас по стране — от Тынды к Томску, к Ленинграду, Ангарску…
— Откуда начали, туда и возвращаться, — печально констатировал майор. — Говори адрес, гражданин Круглов. Возможно, это уменьшит твой срок заключения.
Поникший перепуганный злоумышленник колебался буквально секунду. Потом с надеждой предложил, чтобы не попасть на скамью подсудимых:
— Я могу вас сопровождать. Покажу на месте.
— Э-э, нет, братец-кролик! — усмехнулся Павлов. — Мы там уже бывали. Сориентируемся и без тебя. А тебе прямая дорога в камеру.
Полностью уничтоженный, морально подавленный Круглов назвал адрес. Когда уводили, спросил с обреченностью:
— А что с моим напарником?
— Вам обоим светит долгий срок. Тебе за могилы и сопротивление органам, ему за похищение. Но тебе меньше — ты помог следствию.
С этими словами преступника увели.
Когда остались втроем, Павлов что-то прикинул в уме. Потом поделился:
— Я понял, почему злодея, совершившего кары возмездия, так трудно припереть к стенке. Он чрезвычайно подготовлен. Его тайные планы и методы безупречны. Целая ветвь его последователей с поклонниками раскидана по всей стране. Приспособился как микроб к антибиотикам.
Вдовин лукаво глянул на младших сослуживцев. Павлов понял его озорной взгляд:
— Так что? Нам в Тынду?
— В Тынду, — подтвердил тот, щурясь от смеха.
Потом уже серьезно:
— Пусть лейтенант заскочит, навестит сынишку с женой. Успокоит, переночует, и по горячим следам завтра с утра двинете на самолет. Необходимо уже поставить точку с этим чертовым ублюдком. Адрес у вас есть. Возьмете в помощь местные органы — вы уже с ними знакомы.
— Да уж… — невесело усмехнулся майор. — Знакомы. Надо же! Кто бы мог подумать, что логово этого маниакального фанатика будет располагаться там, на БАМе, откуда мы начинали за ним охоту.
— Все вернулось на круги своя, — многозначительно заметил полковник. — Откуда начинали, туда и вернулись. В науке это называют «цикличностью». Полагаю, грех Уныния, шестой по счету, нам можно списать в расход. Остался седьмой, последний. Найдите этого безумца. Найдите, арестуйте, пока не появились новые жертвы его ритуальных преклонений. Больное воображение воспаленного мозга этого урода может наделать еще кучу бед.
С этими словами полковник отпустил сослуживцев.
Виктор Иванович не стал задерживать младшего друга. Костя помчался на всех парах к своей любимой семье. Павлов проводил его отеческим взглядом. Хорошо, что так все закончилось.
Теперь предстояло поймать главного злодея.
…Грех номер семь «Гордыня» вступил в последнюю фазу своего существования.
********
Глава 7. Гордыня
1980 год.
Всесоюзная стройка БАМ.
Районный центр Тында.
Время 18 часов 48 минут по местному часовому поясу.
Лейтенант Сарычев успел побывать дома, прижать к сердцу Ольгу с сыном. Девушка отделалась тяжелым шоком похищения, но, будучи женой сотрудника милиции, постепенно пришла в себя. Маленькое чадо вообще не заметило никаких перемен, поскольку жизнь его в этом неустойчивом мире только начиналась.
Супруга рассказала Косте, как их с Витей впихнули в машину двое преступников: один — тот самый, что покупал им сладкую вату, второй — который будет затем сторожить мать и ребенка. Сарычев в свою очередь рассказал, как он едва не лишился рассудка, увидев на заброшенном кладбище две пустые могилки.
Таким образом, попрощавшись с Ольгой, Костя немедленно вылетел с майором в расположение всесоюзной стройки БАМ. Здесь они, как помнит читатель, уже бывали — в самом начале ходе своих расследований. Здесь они столкнулись с первым грехом «Похоть», когда расследовали убийства девиц легкого поведения.
— Да, потрепал меня тогда медведь, — уже сидя в самолете, вспоминал Костя. На ноге до сих пор красовались зажившие царапины от когтей людоеда. — Помните, как мы его уложили несколькими выстрелами?
— Помню, Костя, помню, — думая о чем-то своем, отвечал Павлов. — И егеря-безумца помню. Как оказалось, он был первым адептом этого чертового Магистра, с кем нам пришлось столкнуться. Потом были Томск, Ленинград, Ангарск… Ты прав, пошвыряло нас по стране. А ведь охота на фанатика еще не закончилась.