— Я вижу тебя! — что есть мочи орет Павлов.
Потом на миг теряет рассудок. Рвется, кидается вперед, но не пускают узлы. Готов перегрызть глотку этом извергу.
— Костя! Сынок! Держись, я рядом! — голос скатывается до хрипа. Сердце разрывает грудь.
— Стены звуконепроницаемы, — глубокомысленно заявляет хозяин. — Зря стараешься. Мои специалисты проложили тут десятки ходов наружу.
У Павлова появляется надежда. Сообразив в долю секунды, решает схитрить, усыпляя бдительность маньяка:
— Ходы ведут на поверхность?
— Да, — хвастливо отвечает тот.
— И мы сейчас под тайгой?
— Ну, не под самим лесом. Но он тут уже начинается.
— И до завала, учиненного взрывом, где-то километров десять? Вы же вагонетками нас сюда привезли, верно?
— Да. А зачем тебе? Выход наружу знаю только я и мой главный помощник Круглов. Но он у вас под замком, и ни под какими пытками не признается.
«Ошибаешься! — сразу мысленно поздравил себя майор. В груди затеплилась слабая искорка надежды. — Полковник Вдовин уж точно знает, каким способом выудить информацию у любого преступника. И, по всей видимости, уже разоблачил Круглова на полную катушку. А если тот признался, где вход в подземелье, то сейчас этот участок тайги прочесывают, как минимум пара-тройка сотен бойцов. Возможно, с собаками. И вскоре они найдут потайной лаз…»
От этой мысли Виктор Иванович даже улыбнулся. Пусть психопат бахвалится и дальше. Теперь только тянуть время! Только тянуть! Помощь близка. Ай да Круглов, ай да сукин сын, как сказал бы Штирлиц из «Семнадцать мгновений весны». Угораздило же тебе попасть в руки полковника Вдовина. Теперь ты уже давно раскололся. Начальник Угрозыска умеет убеждать — проверено на опыте!
А мнимый Иванов — Петров — Сидоров меж тем продолжал:
— Бежать все равно не удастся. Да и куда? Вы же не знаете схемы лабиринтов.
Павлов прикусил губу. Тут действительно нечем было возразить. Оставалось надеяться на чудо.
— Итак. Все готово. Буду задавать три вопроса. Поиграем в забаву. Помни — отвечать правильно. Этакий детектор лжи. Ответишь неверно, взорвется первый заряд. Нога твоего молокососа разлетится вдребезги. Потом вторая. Потом…
— Хватит! — перебил майор, бледнея прямо на глазах. Рвущееся из груди сердце вот-вот готово было выпрыгнуть наружу.
«Только бы успели! Только бы успели! Группа оцепления — ребята опытные, сразу возьмут след»
Сейчас как можно дольше нужно было тянуть время. Костя на экране ерзал, глаза от ужаса выкатились наружу, под ногами он ощущал мину. И мычал — мычал — мычал. Рот был завязан. Бедный мальчик, — сдавливал слезы майор, — он безмолвно кричит от отчаяния. Крик боли, утраты жены, сынишки! Крик безысходности. А еще это крик настоящего страха!
И Павлов подсластил лесть психопата, глянув прямо в его глаза:
— Считаешь себя великим пророком. Пусть так. Бывали и такие. Слыхал, наверное, об Алистере Кроули? Эзотерик, мистик, предводитель, и как ты — глава религиозного течения Телемы — так называлось его братство.
— Он мой вдохновитель и заочный учитель! — провозгласил тот. — А его учение легло в основу моих искуплений…
Тут он резко оборвался. Прищурился.
— А ты хитер, милицейская псина! Думал, заговоришь мне зубы? Уже мысленно составляешь план побега?
Наклонился к микрофону:
— Ну-ка, пощекочите этой павловской подстилке нервишки! Накиньте петлю, пусть подергается. А то его начальник не хочет отвечать на вопросы.
— Я готов! — решительно двинул стулом майор. — Не трогай!
Психопат бросил взгляд на часы:
— Готов? Ну, тогда я начинаю.
Он победно поднял руку:
— Вопрос первый…
И тут Виктора Ивановича накрыло с головой.
ГРА-АААХХХ!!!
Невероятной мощности удар буквально взорвал сердце. Не иначе инфаркт? — мелькнуло в воспаленном мозгу.
Кресло снесло ударной волной. Аппаратура бункера осветилась ярчайшей вспышкой. Запахло озоном. Осыпались стены.
ВЗЖИ-ИИИ!!! — просвистело над головой. Упало где-то у кресла маньяка. Вспыхнуло. Заклубилось. Отдалось тошнотой. Завертелось волчком. Разбрызгалось по стенам.
Газ! — утопая в черной пустоте, успел подумать майор. — Паралитический газ!
Рвануло грудь. Казалось, кишки вывернулись наружу. Операторы натужно извергали потоки рвоты. Сам предводитель в долю секунды скорчился в конвульсиях. Все это Павлов увидел мельком, теряя сознание.
Дым стремительно рассеивался по бункеру. Виктор Иванович уже ничего не видел. Все происходило без его участия. Пропал звук, померкло сознание. Паралич сковал тело. Лай собак уже не доносился до его слуха. Атака спецназа была молниеносной.