Порой мне хотелось попросить Элли поговорить с Леоном, сказать ему… Что? Что я сожалею? Что стыжусь своего поведения на приеме? Что надеюсь увидеть его ещё хотя бы раз? Каждый раз я уже открывала рот, но замолкала или переводила разговор на другую тему. А вскоре Элли обронила, что Леон покинул Лаоссию.
— Вернется только перед свадьбой, обещал захватить с собой Ленору. Как ты думаешь, ей понравится Алан?
Я вымученно улыбнулась. Подруга оставалась верна себе в стремлении подыскать брату хорошую супругу. Хорошую — значит, такую, которая понравилась бы ей, Элли. Хотя с Диной она оказалась права — та хотела выйти замуж за Алана из-за его состояния и высокого положения в обществе.
Осень давно уже пришла и в южные провинции. Солнце из-за темных туч бросало скупые лучи, дарующие мало тепла. Порой на несколько дней могли зарядить холодные дожди, и в такую погоду я зябко куталась в шаль, жалась поближе к камину. После возвращения домой я все время мерзла, как бы жарко ни топили слуги. Мама ворчала, что в мою спальню невозможно зайти из-за духоты, но я никому не позволяла открывать окна. Почти не выходила из своей комнаты, читала, иногда рисовала или вышивала, но чаще просто смотрела в расчерченное косыми потоками окно.
Он появился ближе к вечеру. Уже начало смеркаться, стежки на вышивке ложились косо, и я раздумывала, стоит ли зажигать свет или посидеть немного в темноте. Все равно рукоделие скоро придется отставить: подадут ужин, позовут в столовую. За дверью послышались взволнованные голоса, потом раздался стук. К моему удивлению, на пороге возникла мама. Выглядела она так, словно только что получила невероятное известие.
— Дорогая, к тебе визитер. Пожалуйста, спустись к нему. Да побыстрее, не заставляй ждать.
Я собиралась съязвить, но что-то в мамином облике остановило меня. Действительно, кто это пожаловал? Ради кого мама так торопит меня?
— Прикажете подать вино и закуски, лейри? — спросила маячившая за маминой спиной горничная.
— Прикажу исчезнуть! — рявкнула мама. — И не появляться возле гостиной, пока Джемма не позовет. Не сметь надокучать. Ясно?
— Ясно, лейри, слушаюсь, лейри, — забормотала служанка, пятясь.
Да что с мамой такое? Не припоминаю, чтобы прежде она так кричала на прислугу.
— Мама, а кто там…
Она вцепилась в мою руку прохладными пальцами, потащила за собой.
— Быстрее!
Удивленная, я поспешно спустилась в гостиную и замерла на пороге. Леон. Что он здесь делает? От изумления я забыла поздороваться и брякнула:
— Что-то случилось?
Он иронично приподнял правую бровь.
— А что должно было случиться? Кстати, добрый день, Джемма.
— Скорее уж вечер.
Да что я сегодня все говорю невпопад? Еще и одета в простое домашнее платье из темно-синей шерсти, и волосы заплетены в простую косу. Почему мама поторопилась, не сказала мне, кто наш гость? Я бы привела себя в порядок.
Губы Леона искривились в усмешке.
— Еще мы можем поговорить о погоде. Сегодня ветрено, не находишь?
Я потерла лоб рукой. Происходящее все больше напоминало мне дурной сон. Зачем он приехал? Чтобы перебрасываться глупыми, ничего не значащими репликами? Я так давно представляла эту встречу, мечтала о ней, но в моих грезах все шло не так. В них Леон обнимал меня, прижимал к себе, заверял, что не сердится на мою глупость, что больше никуда не отпустит. О том, что Леон из моих фантазий имеет мало общего с настоящим, я предпочитала не думать, хотя прекрасно помнила, каков он на самом деле: ироничный, несколько циничный, но все равно заботливый. Реальный Леон, возможно, и мог меня простить, но так слащаво-сентиментально, как в моих мечтах, точно бы себя не повел. Так что к появлению его в моем доме я оказалась совершенно не готова и как с ним себя вести — понятия не имела. Да ещё и это простенькое платье, в котором меня запросто можно принять за гувернантку собственных сестер… Ох!