В закутке, служащем Гайру спальней, свесив окровавленную ладонь с низенькой дощатой кровати, спал парень. Светлые волосы разметались по лицу, и без того крупные желваки ежесекундно вспухали, словно он сдерживал крик. Его странная одежда не походила на ту, что носили мы, здесь, на севере. Короткую, просторную куртку, от которой оторвался большой кусок, укрывали пятна крови, грязи и застарелого пота. Да и сама куртка едва ли защищала от холода. Засаленные края на груди не соприкасались. Между ними и чуть пониже - на месте оторванной полы виднелась такая же грязная рубашка.
Неловко повернувшись на узкой кровати, парень коснулся рукой пола. На его лице выступила гримаса боли, и он тут же открыл глаза, дернувшись чуть сильнее. Бурое пятно на вешней стороне ладони треснуло и сквозь него начала сочиться кровь.
"Схватка!" - поздняя догадка мелькнула в голове, когда обессиленный чужак откинулся на жесткий остов кровати. - "Кто его так: Э’тен или Один?"
Нервный каркающий смешок растворился в воздухе, а в руке задрожал обломок пластины.
Пока еще медленные мысли возвратили меня к моменту схватки, красному снегу под ногами и танцу волков.
- Чужаки!- сквозь вой давно стихнувшего ветра рвался голос Саин.
"Чужаки" - слово-приговор, страшный образ, пугавший в детстве до тех пор, пока я не узнала Сибилл. Где она теперь?
Я вновь увидела перед собой каморку Гайра и всё того же парня. Подошла ближе.
- Кто ты?- острый край "кинжала" плясал вблизи его шеи. Непослушная прядь моих волос выбилась из сделанного на скорую руку хвоста и упала на лицо. Её пушистый кончик завис у глаз молодого человека. Легкие волоски коснулись воспаленной кожи и, наконец, парень их открыл. Необычный, тёмно-коричневый оттенок его глаз, который окружала нездоровой краснотой, на мгновение сбил меня с толку.
- Кто ты? - с нажимом я повторила вопрос, но вновь не получила ответа. Незнакомец разглядывал меня: долго и внимательно. Неожиданно он поднял здоровую руку и тонкими пальцами подхватил одинокий локон. Ошалелая улыбка на мгновение исказила черты, словно здесь он внезапно увидел то, что не мог увидеть. А сразу же после этого чужак вновь потерял сознание. Теперь уже надолго.
Час, другой: постепенно через пролом двери в хижину просочилась густая синева сумерек. Гайр еще гостил на опушке леса, а мне уходить отсюда не хотелось. Страх увидеть безжизненные лица родных и близких, после кровавой бани Э’тен во много раз сильнее подступающего ночного холода. Да и вина за обезображенное лицо подруги тяжким грузом легла на плечи. Ярость богини к девочкам нуорэт, не получившим титул Призванных, недолговечна и ее гнева я почти не боялась. Вот только ожоги на коже дочери вождя наше племя мне не простит. Как быть дальше?
Глухой стук высушенной древесины и скрип надломленных ступеней дал понять, что Гайр уже здесь. Кряхтение на пороге внезапно затихло, а потом ворчливый голос пробурчал: "Да, Задира, вот ведь как!" - и дверь открылась. Скрюченный под весом, по-видимому, очень ценного груза, старик в немом удивлении взглянул на меня. В руках, наполовину скрытый под клочковатой тряпицей, в неярком свете очага блеснул грудной доспех Сибилл. Сибилл...
-Тарья, а ты чего здесь делаешь? - Гайр попытался привлечь мое внимание, но отвести взгляд от драгоценной ноши я никак не могла.
-Я же тебя домой отправил. Девонька...
Хрупкая девичья фигурка на его руках похожа на сломанную игрушку. Лицо подруги укрывала все та же тряпка. Из глаз вновь покатились слезы.
-Гайр, чужаки на озере...Тарэ не успели, а там деревня....Она, она... - последние слова захлебнулись в потоке слез.
- Ну, ну, детка,- старик аккуратно положил подругу рядом со мной и снял покрывало. Между глаз Сибилл страшной чёрной отметиной зиял ожог, кожа вокруг блестел испариной.
- А я-то думал, принесу твою подружку, ты и рада будешь. Я ведь ее у ограды нашел, снежком малость только присыпало. К тебе, небось, бежала на встречу, да поскользнулась и замерзла, наверное. Ну, ничего, дело молодое, поправим!
Гайр будто бы и не замечал перемен в Сибилл.
-Глянь - ка, а это кто?
Старое полено, которое он взял в руки, едва не отшибло пальцы на моей ноге. Кустистые брови на лице кузнеца вновь поползли вверх.
Не дожидаясь следующего вопроса, я вкратце рассказала, все что видела и знала. Присевший на трехногий табурет мужчина крепко задумался.