Через прорехи в бортах он видел, как лошадь – его приученную ко всему лошадь, насильно вели за собой двое слуг отца, облаченных в светлые одежды. Дальше, за ними не удавалось ничего рассмотреть. Однако, судя по тому, что журчание воды почти растворилось в звуках леса, можно было понять, что везут Иррэ обратно к воротам садов Карин. Тень был прав: охота на эшем калу не удалась.
Еще несколько мгновений плавного покачивания и вот уже холод ночной пустыни коснулся открытых участков кожи юноши, заставив поежиться. Это движение отозвалось резкой болью в ноге, но Иррэ и не думал привлекать к себе внимание. Закусив губу до солоноватого привкуса во рту, он безмолвно ожидал рассвета.
Вскоре алые, пурпурные, золотые - первые лучи солнца окрасили остывшую за ночь пустыню. Сейчас действительно можно было сказать, отчего жители крохотных селений в пригороде называют крепость Кирс - Аммален городом среди красных песков. Высокие, древние, каменные стены его с широкими воротами и бойницами ничем не отличались от стен других городов. Но за ними скрывалось то, что не в силах были понять ни правители - соседи, ни, отчасти, даже народ, населяющий крепость. Один из потомков царственной семьи, обладающий недюжинными магическими способностями и исколесивший вдоль и поперек узкие улочки города, мог, с помощью клыков - парных клинков главного божества Кирс - Аммалена - Кессы, расправиться с любым, опасным для него человеком, какой бы властью он не был наделен. Тень клыков обрезала нити жизни жертвы, обрекая на скорую или мучительно долгую смерть. По началу, когда неугодных наследнику Тарона можно было пересчитать по пальцам руки, царская семья еще пыталась скрывать его пагубную страсть. Однако, когда семей, испытавших горе внезапной кончины близких, стало больше, ропот людских масс перерос смирение и возможно, в скором времени, вылился бы в бунт. Слухи о нем докатились до садов Карин и Ирика - жена вождя пустынников и одна из самых красивых пленниц властителя Кирс - Аммалена, рискнула ответить его жестокости и порочности таким шагом. Добровольно спасая Иррэ, она надеялась, что он: не по годам мудрый сын своего отца, станет ее оружием. Ради этого она очаровала молодых слуг, которых еще не успели сделать скопцами, и подговорила их вывести юношу из садов. Ради этого она отправила Иррэ на центральную площадь Кирс - Аммалена.
Телега, запряженная Нисиль, прямо сейчас везла его туда.
Там, на площади, в одном из домиков из бурого песчаника жила умелая целительница: Миррна, способная поднять на ноги даже тех, кто лежал на смертном одре.
Почти все предусмотрела гордая йамма - Гир. Но одно было неведомо ей. Поверженный молодой человек, успевший обдумать свое новое положение в течение коротких предрассветных часов, сам не желал становиться орудием в ее руках. Его пытливый разум открыл перед ним мрачную картину будущего, которое могло наступить, прояви он настойчивость в обретении престола. Гибель близких людей: не рожденного младшего брата, матери, его самого, от рук Тени страшила не меньше, чем город среди красных песков, купающийся в крови молодых, беременных женщин. Миррна, даже будь она целительницей, равной целителям далекого северного племени: нуорэт, не спасла бы их всех. Да, таким было будущее. Но даже в нем виднелся лучик надежды. «Тихая вода скорее наполняет кувшин» - излюбленное выражение Иррэ тут было к месту. Отгородившись от семьи, став для нее невидимкой, медленными шагами продвигаясь к назначенной цели, молодой человек мог справиться со злом, поселившимся в покоях крепости Кирс - Аммален. Но для совершения этих медленных шагов нужно было еще очень много времени. Времени, необходимого для выздоровления.
Рана, не плотно прикрытая еще одним куском чудесного одеяния Инэ или Ирики, напомнила о себе судорогой в сведенных мышцах.
Воспоминание оборвалось неожиданно.
Уродливый шрам, на бедре Иррэ, оставленный стрелой из колчана Тени, и заставивший на много лет забыть о свободных прогулках по коридорам крепости и лабиринтам любимого города, разболелся вновь. Он все еще сидел здесь – на уютной веранде дома, выстроенного рядом с домом Миррны, в благодарность за преподавание детям знатных вельмож, не узнанный ни одним из них.
Его происхождение скрылось за обликом, который он тщательно поддерживал. За это время изменилась фигура: суховатое и поджарое тело юноши, стало тонким, до болезненной худобы. Отросли некогда густые и послушные русые волосы. Теперь, с начинающими пробиваться прядями седины, они напоминали птичье гнездо. Острые скулы и подбородок укрыла щетина, которую любой цирюльник принял бы за бороду. Птичий взгляд, исполненный несказанной мудростью - родовую черту мужчин рода Аль - Кессад, Иррэ довел до таких высот, что уже никто не стремился заглянуть ему в глаза.
Так из великолепного наследника престола Кирс – Аммалена возродился «Городской сумасшедший» - юродивый, с чудаковатой речью и взглядом на привычные вещи.
Но не только этим прославился бывший преемник трона. Видение, которое пришло к нему однажды, было первой вехой нового предназначения. Вещие сны о месте, где он жил, темные и мрачные так походили на явь, что, в конце концов, это начало пугать юношу. Попросив у Миррны и ее семьи, ставшей ему почти родной, совета, он выторговал у караванщика, везущего безделицы из глубины пустыни, хрустальный шар. Рассматривая его днем, а по вечерам выпивая горькие сонные настои, которые ему давала целительница, он справился со своими страхами.
Спустя некоторое время слухи о Валаэне – пророке, разнеслись по городу и к «городскому сумасшедшему» потянулись люди. Их простые вопросы о пропажах, скоте и личных проблемах, не давали Иррэ опуститься в гущу мрака. Но, иногда, когда он находился один на один с собой, все то, что пытался забыть «Городской сумасшедший» прорывалось сквозь хрупкие стенки шара, накрывая его с головой. Этот ужас гнал его от родных стен и оставлял только в пустыне, после нескольких дней бесцельных перемещений и попыток собраться с мыслями.
Однако в нынешний месяц Кашет-А‘Рана все было по-другому. Несколькими днями ранее необычные всплески в янтарной и слоистой пучине шара привлекли его внимание. Проблески солнечного света, что ловила сфера, сменились холодной синевой снега. Иррэ заинтересовался! Чуть позже снега расступились, и перед ним предстала одинокая крепость, рядом с которой то появлялась, то пропадала удивительной красоты незнакомка, облаченная в меха и доспехи. По ее левую руку всегда стоял пес, черный, как сумрак безлунной ночи. Каждое мгновение, которое Иррэ проводил над шаром, раскрывало суть этой двоицы. Ближе и яснее очерчивался их облик. Изумрудная зелень глаз животного странным образом перекликалась с небесной лазурью печального взгляда владычицы этих земель. Да, девушка, как две капли воды, похожая на повзрослевшую Кессу – святыню и рок Кирс – Аммалена не могла ею не быть. Она источала силу, первородную силу хранителей севера – вождей племени нуорэт. И… Иррэ чувствовал это: эта мощь в скором времени могла покинуть пределы племени. Развернется ли она на юго-восток или подомнет под собою север, «Городской сумасшедший» пока не знал. Но уже сейчас ощущал, что неразрывно связан с нею. Ей – гордой северянке, наделенной необузданным могуществом, необходима его помощь. Нужна концентрация, чтобы одолеть кровожадную сущность, ставшую вторым «я». Ему знаком этот страх, и он знал, что не подведет ее…
Поджарый мужчина встревоженно огляделся. Бархатное покрывало сумрака спустилось на город, в одночасье залив его плотными волнами тишины. Прекратилось пение кашет. Не загорались призрачным светом огоньки свечей на вершинах башен. И только едва ощущаемые порывы ветра тревожили гребни блекло – красных дюн, заставляя крупные песчинки тихонько насвистывать колыбельную небесам. В них, на западе, с каждой минутой разгораясь все ярче, сиял Стратагалем – звезда – предвестник и знак судьбы.
Он сообщал Иррэ, что встреча с властительницей нуорэт близка...