Подруга хотела еще что-то спросить, но промолчала. Прислонившись к странно-теплому камню стены, я прикрываю веки. Голова кипит мыслями об Э'тен. Кого еще разбудила она в покоях повелителей? Наконец, боль, венцом стиснувшая виски, спала. Усталые глаза обратились к Тарье.
- Там, за пределами дворца уже ночь. Нам нужно отдохнуть.
Девушка рассеянно оглядела комнату и взглядом спросила: "Здесь?"
- Но...
- Я думаю, Тень сюда сегодня не придёт. С неповиновением Лигу, дел на ночь хватит, - подруга неприязненно оглянулась на занавешенный проход. - Да и дозорным перепадет.
Забравшись на кровать и как я, опершись о стену, она положила голову на мое плечо, крепко задумалась. Утомленные длинным днём и разговорами, мы заснули почти сразу.
Утро наступило резко и неожиданно. Нет, никто не гасил лучин на столе, да и окон, сквозь которые бы пробивались крохи света, здесь не было. Тишину не нарушали шорохи. И это было необычно, ведь уже некоторое время недалеко от кровати стояли полностью вооруженные воины. Их заметила Э'тен, сообщив об опасности горячим прикосновением бус. Дернувшись от ожога, я разбудила Тарью.
Попарно шаркнув по полу, стражи застыли как статуи. "Статуи?!" - сравнение не мое - Э'тен, новой короткой вспышкой мелькнуло в голове. Ее задумка обретала смысл.
Семизубые копья караула в тусклом свечении огарков скрыто грозили едва поблескивающими обоюдоострыми лезвиями. Это забавляло волчицу. Теперь она сама подгоняла меня, мягко перехватив на себя силу, двигающую руки и ноги. Спустя мгновение я уже глядела на происходящее со стороны и изнутри, заняв привычное место голубоглазой жрицы Аор. Она плавно скользнула с лежанки, увлекая за собой испуганно озирающуюся Тарью и поспешила через закрытую тканью арку в коридор. Каждое движение в унисон биению моего сердца, завораживающим, знакомым и чуждым ритмом. Самозабвенная радость волчицы рвалась наружу. Не прошло и пары минут, а мы: я, моя Тарэ, Тарья и стража уже бежали сквозь плотную темноту к свету. К цели! К ней... Полы платья едва касались уложенных клиньями камней. Пелена золотистого полотна походя прорвана. Мы вступили в зал, еще не понимая сути действия, что совершалось в нем.
Рядом, в небольшом отдалении от трона, в окружении четверки латников, настороженно вытянулся Лигу. Наш стремительный отряд отвлек его. Юноша быстрым, озабоченным взглядом осмотрел одежду Тарьи, успокоился и вновь повернулся к изломанному силуэту рыжеволосой пиратки, что сидела на уступе перед бассейном.
Корабелла была опустошена: глаза в одутловатых кольцах лиловых пятен, уже не смотрели вперед с дерзким вызовом. Девушке было больно.
От второй потайной двери (А их тут, по-видимому, было множество.), вели еще одну: тоненькую, с наспех остриженной копной непослушных темных кудрей, в измазанной грязью белой тунике.
Девчушка причудливыми рывками вышагивала по желтоватым каменным плитам, раз за разом останавливаясь и затем снова пускаясь в путь.
Мне бы стоило присмотреться к ней, но освободившаяся от магических пут наместница Молчаливой, уже не на шутку напоминала о себе. Тарье, не вовлеченной в союз Призванных, было легче. Она рванулась к Анни, но люди принца остановили ее. Побелевшие губы, сжатые кулаки и нестройный звон колокольчиков в косах подруги веселили повелителя Кирс-Аммалена, уютно устроившегося на троне за изваянием, изливающим хрустальный поток в бассейн. Темно-серые глаза возбужденно блестели под густыми бровями. И, кажется, Э'тен была не единственной, кто тешил свои тайные помыслы.
Последней, через главный вход прибыла чудная компания. Миниатюрная женщина средних лет с волосами, собранными в подобие венца и ее юная дочь, судя по схожести их нарядов, фигур и причесок. Они вели мужчину, одетого в просторный и, вероятно, теплый балахон.
Гораздо моложе Тени и выше его ростом, широкоплечий, он был невероятно худ к ногам. Их изгиб в коленях, слишком сильный для того, чтобы удерживать на весу верхнюю часть тела, делал походку странной. Грязно – русые пряди, выбившиеся из-за ушей, надвинулись на лоб и, с каждым прыгающим и растянутым шагом, сильнее закрывали печальные глаза, мутного серо-зеленого цвета. Узкое, белокожее лицо с твердым подбородком пока было опущено долу, но чем ближе была процессия к трону, тем выше оно поднималось. Наконец, лик незнакомца открылся. Птичий взор с опадающей к вискам линией век, сероватые круги под ними. Жесткие грани скул. Тонкие губы. Волосы, откинутые в сторону, легли на волну таких же локонов, достигающих края ворота одеяния.
Мужчина – не красивый, нет! Искалеченный, пронизанный горем насквозь, но не потерявший и крупицы зрелой мудрости, отпечатанной на лице. Мудрости, которой он мог поделиться с кем – то еще. Впервые, мое сердце, безраздельно занятое дикими, не поддающимися осмыслению эмоциями Э’тен, удивленно затихло внутри. Заиндевело. Пропустило пару ударов и забилось ретивее, с каждым толчком вычищая, обволакивая, умягчая щиты Нойты, служащие мне укрытием во время пробуждений голубоглазой волчицы. Даря новое преимущество в этом нелегком противостоянии. Будто он уже повлиял на меня. Неужели все так, как предсказывала старая шаманка?