В это время родилась и я – последний из живущих потомков Кессы. Кобра знал об этом!В день поражения Эстэ, в битве у садов Карин, первому принцу Красного города была предсказана смерть от единокровной, но чуждой по духу иноземки, которой суждено объединить два исстари враждующих народа под защитой жрицы – наместницы Аор на земле – Э’тен.
Но не пугайтесь своей участи жители Кирс - Аммалена, ведь Молчаливая и Э'тен справедливы ко всем. В наших беседах с Лигу я узнала, что часть ваших семей постигло одно и то же горе. Девочек, девушек, женщин, дочерей, сестер и матерей - тех, чьи черты хоть чем - то напоминали облик статуй Кессы, что собраны здесь и которым вы поклонялись, ваш ненасытный повелитель забирал их у вас и наполнял ими свои гаремы. Скольких из них вы уже никогда не видели? Сколько костей для вас вынесли из остроконечных башен Кашет? Скольких: изуродованных, истерзанных жарой, временем и стервятниками, вы похоронили в горячих песках пустыни? Даже сегодня я заметила птиц, вьющихся над шпилями.
- Корабелла, не так ли ты потеряла мать?
Говорить об этом не хотелось, потому что Ирика еще стояла перед глазами, пусть только призраком себя прежней, дожидаясь ответа.
- Да, йамма Гир, я выполню обещание! - однако, окружающим был виден лишь мой кивок. Его восприняли как согласие. А вслед за ними пара робких наклонов головы проредила толпу. Настроение изменилось? Пока это слегка чувствовалось, однако позже эта перемена могла выйти за пределы крепости.
-Прошу вас, поверьте, мы освободим их всех. Но прежде, я поговорю с последними наследниками династии Аль – Кессад. Остальные расскажут родным и близким, что жестокий властелин Кирс – Аммалена убит, но прощен в посмертии милостивой Э’тен.
Поутихший, гвалт возобновился, но его быстро успокоил глубокий рык Одина, появившегося, будто неоткуда, у закрытых створок ворот.
Что ж, Херет - Э'тен и Один сразу разобрались с тем, как управлять местными обитателями. По знаку Сибилл те стражники, что не ушли по просьбе, ступили к запорам и вчетвером отворили их. Зеленоглазый гигант грациозно скакнул за арку и пропал за ней. Меня туда же тянуло непреодолимое чувство. То же, что не выпускало Ирику из моих мыслей. Повинуясь ему, я перешла порог.
На просторной террасе, ведущей в чертоги Аль-Кессад, люди, отпущенные Сибилл из палат правителей, почтительно расступались над одним из неприметных мест. Лица прохожих на мгновение замирали от страха, но тут же жалостливо кривились губы и взгляды - внимательные и рассеянные, уплывали за рубеж очерченного круга. А в нем: в позе, до поворота шеи повторяющей положение Анни - тяжело и редко дышала Кана, ее Тарэ.
Пригвождённая чужой болью, волчица не обращала внимания ни на кого. Ее плоть была неуязвима, но связь, единящая со сраженной девчушкой, вытягивала силы тем сильнее, чем больше времени проходило с момента ее гибели. Скоро жизнь Каны оборвется навечно.
Только теперь я поняла, как губительны чары, связующие Призванных и их Тарэ; и как сложно их будет разорвать, чтобы спасти волчицу. Взяв на себя этот тяжкий груз, я шагнула к неуклюжему комку рыжеватой шерсти, приобняла почти невесомое тельце и проследовала тем же путем, что привел меня сюда.
Шаг за шагом, приближая к себе леденящий нутро север, я возвышалась над укутанными в кисею людьми, как мачта пиратского корабля среди белопенных лодочек. И в торжественной тишине прорезала дорогу наверх.
Э’тен, не даром прозванная матерью волков, умело пользуясь своим побудительным могуществом, заставила Сибилл сбросить обрывок мерцающего оттенками золота занавеса, таким образом, соорудив подобие савана для немощной Тарэ и вытолкнула ее из покоев дворца, мне на встречу. Подол изящного изумрудного платья зацепился за край ступеней, но даже это не остановило Сибилл. Оторванный кусок лег на лестницу заплаткой яркой зелени, а мы со скорбящей голубоглазой волчицей и маленькой подружкой убитой девочки уже пересекали границы зала.
Гадюшонок и его старший брат, за время нашего отсутствия, сдвинулись ближе к распростертому телу Тени, еще обсуждая что - то между собой вполголоса. Тарья, поддавшись порыву Сибилл, вероятно, успевшей сказать о находке, сорвала шелковое полотнище и набросила его на сидение трона, устроив Кане лежанку.