Лигу шел рядом со светловолосой северянкой и держал ее за руку. Они не скрывали чувств. И хоть мне, от шрама до шрама, спевших на его гладком стане жемчужной белизной, помнившей страсть, разжигаемую в нем багрянником, тяжело было смириться с выбором змееныша, я видела, что ей он подходит лучше.
Сибилл, возможно, тоже определилась с избранником. Зрелость, обосновавшаяся в глазах Иррэ, уравновешивала порывы голубоглазой дочери нуорэт. Ее звериная сущность еще проглядывала через тщательно сдерживаемый облик, но это не было безумием первородной стихии. Стать и грация истинной матери волков облагородили человеческие черты, сделав Сибилл недоступной красавицей.
Странно, но меня тоже допустили к этому ритуалу.
Конец пути обозначился под кружевной тенью засыпающих пустынных ив, где в садике поодаль от дворца Херет - Э'тен нанесла на лицо девочки ритуальные отметины в виде точек краской из голубой глины низких долин и сока дерева кумине карин. Облачила стан, покоящийся на деревянном накате над двумя косыми отлогами, выполненными из того же дерева, в подобие сизого савана и обмотала ноги синей бечевой. Затем, подтолкнув сколоченные бревна, она пододвинула их к приготовленным накануне пучкам тонких прутьев и ароматных трав и уже при помощи Тарьи и Лигу установила настил над ними.
Едва заметный проблеск, исходящий из бус Сибилл, и травы со вставленными в них прутьями занялись дружными всполохами.
Гать еще не прогорела, только волосы погибшей девчушки, выбившиеся из прически и приобретшие в огненных сумерках тревожный багровый оттенок, заколыхались, как живые в потоке согреваемого костром воздуха. Легчайшую ткань покрова так же приподняло, так что создалось впечатление танцующей мантии.
Вообще, пламя преобразило заледеневшие черты Призванной. Его отсветы окрасили румянцем заострившиеся и побледневшие скулы, сделав ее похожей на только что уснувшего ребенка. И хоть эта мимолетная красота упокоения привлекала к себе наше внимание, она не усыпляла скорби в глазах каждого из нас.
Наконец, настал час мостков. Они вспыхнули разом, отдавая клубы плотного, смолистого и ароматного дыма жаркой волне, поднимающейся от земли.
Последние мгновения удерживали тело Анни от разрушения. Венец таинства, пронизанный тихим и тоскливым скулежом Каны, связанной с Призванной, но уже чувствующей ее посмертный переход, которую по глупости мы взяли с собой. Миг...
-А-у-у! - высокая и нагоняющая оторопь нота боли среди всхлипов осиротевшей Тарэ разнесла весть об окончательной гибели ее побратима далеко за пределы сада.
Мертвую плоть охватил огонь. Милостивый огонь, стирающий не только застывшую камнем погребальную маску с юного лица девушки, но и годы с молодой души.
Я, Сибилл, Иррэ, Лигу, Тарья – мы смотрели на это действо, не мигая, завороженные причудливыми вспышками, обнимающими остов маленькой воительницы. Буйство красок вызревало, наполнялось новыми оттенками и, в какой-то момент, выстрелило угасающими на лету искрами. Так обрушился настил.
Я нехотя закрыла глаза. Под прикрытыми веками темно и этот мрак непролазный, как море у северных берегов. Но даже в ней оттиском яви выплывали легко узнаваемые черты: обтянутый чернеющей кожей череп, узкая полоска рта, будто прошитая китовой нитью и пустые глазницы, в которых пляшет пламя. Эта картина запомнилась мне надолго.
А пока, все условия скорбной церемонии были соблюдены: потускневшая бусина, с частицами душ Анни и Каны, перешла в руки хранительницы. Сибилл, для надежности, приплела ее к череде своих, сомкнутых в ожерелье. Часть праха, завернутого в кусок золотистого шелка, забрала к себе Тарья, с наказом: развеять его на границе серо - желтых степей и снежной пустоши. Лигу собрал сгоревшие остатки в приземистую, тонкостенную вазу из фарфора и запечатал диковинно раскрашенную крышку воском пустынных пчел. Иррэ совершил еще один погребальный ритуал, сметая с запора оставшимися после сожжения травами невидимую пыль и чертя непонятные знаки.
Дело было закончено.
Опустошенные и уставшие, мы покинули это место. Но на полпути были остановлены отрядом стражников – защитников ворот, хотя наше отсутствие было оговорено заранее. Однако, густой столб черного дыма, плывущий, как показалось людям, из-за стен дворца, наделал большого переполоха.
Пеший старший из охранного десятка, приложив сжатую в кулак кисть к груди, удостоверился, что с наследными принцами ничего не произошло, еще раз осмотрел наш отряд, и только после этого свернул с тракта, ведущего в город.