Она читала написанное пару минут, но на лице ее то и дело мелькала едва заметная улыбка. В записке были явно хорошие новости, потому что, закончив читать, она улыбнулась еще шире. Жестом подозвала к себе ничего не понимающую Тарью и почти так же как она - заговорщически улыбающегося Иррэ. Затем тихо шепнула что - то ему на ухо. Иррэ коротко поклонился Тарье и позвал ее за собой.
Их возвращения мы ждали чуть более двух часов.
Лошади, закупленные у вертких торговцев, переминались в упряжи. На одной мы разместили и закрепили недужную Кану. Седельные сумки едва не рвались от припасов. Легкие кольчужные рубашки из синеватого сплава, скрытые одеждой, еще холодили кожу сумрачной прохладой. Даже жаркие ветра поменяли направление, мягкими толчками в спину вытесняя нас к Воротам Караванщиков. Но Тарьи с Иррэ все еще не было. И, наконец, когда по просыпающимся улицам Кирс- Аммалена пронеслась непроглядная, зеленоглазая тень волка, дополнив наш немногочисленный отряд, светлокожая северянка и «Городской сумасшедший» вернулись.
Одухотворенная девушка и огромный зверь, не сговариваясь, прошагали к ожидающей их Сибилл и, каждый по своему, доложили ей о произошедшем с ними. Один пел, выплетая из фырканья, коротких всхлипов, гортанного хрипа и мелодичного воя, необыкновенно красивый мотив. Паузы «рассказа» оканчивались внимательным взглядом из зеленых глаз в голубые, и при этом казалось, что Сибилл понимала все. Разговор с Тарьей занял вдвое меньше времени. Но и здесь было видно, что Херет – Э’тен и ее верная спутница довольны тем, что открылось.
Чуть тронув диковинную подвеску, в виде перевернутого молота, на шее девушки, Сибилл ее отпустила.
Она взглянула на наш разношерстный отряд, криво улыбнувшись уголком рта, прислушалась и быстро произнесла:
- Вместе с вами: Тарья, Корабелла, Лигу - я отправлю Одина. Он будет моими глазами и ушами в вашем путешествии, а вы получите помощь: его, мою и Э’тен, где бы вы ни были. Один?
Черный зверь выступил вперед, горделиво подняв голову и… кивнул, соглашаясь с наказом Призванной. Голубоглазая властительница кивнула в ответ, царственно развернулась и, едва разминувшись с Иррэ, покинула место нашей встречи.
- Госпожа! – окликнул ее «Городской сумасшедший», но она не позволила себе повернуться. Лишь замерла, дожидаясь, пока Иррэ, хромающий на обе ноги, добредет к ней. Повторив обращение, старший брат Лигу приноровился к походке Херет – Э’тен. Так, продолжая тихо идти и переговариваться, Сибилл и Иррэ вошли в один из тайных проходов зала и углубились в царские покои.
Мы остались одни. Разобщенные нашими правителями и делами, дети враждующих племен и кланов, на пороге крепости человека, без спроса, вторгнувшегося в судьбу каждого и изменившего ее по своему желанию. Впереди - последний из наших совместных походов или первый в череде многих новых. Как встретим его мы?
Мне до сих пор тяжело представить свою дальнейшую жизнь. Родных и близких уже не вернуть, а для тех, кто окружает меня, я так и сохраню титул "Кровавой ведьмы нордов" или попросту - Буревестницы. Сейчас они: Лигу и Тарья - теснятся друг к другу, рука к руке, как мелкие, глубоководные рыбешки, выброшенные волной на солнце. Один - темный дух природы в зыбкой волчьей оболочке, приказом Сибилл привязан к ним, но его тяготит эта связь. Душа четвероногого странника уже давно, без вопросов и промедлений, слилась бы с сущностью Э'тен - его возлюбленной, если бы ее сосуд, под влиянием странного "хромца", не воспротивился такому переходу.
Рядом с ними, с полумертвой волчицей на руках, готовой отправиться к предкам за бывшей хозяйкой, и никому не нужными клятвами, я была жалким подобием себя прежней.
И только кони наши, обвешанные десятками крупных и не очень, мелочей, которые могли понадобиться, не давали нам разбрестись в унынии. Азарт дороги будоражил их кровь, увлекая каждый мускул стройных и крепких тел, каждую линию летящих силуэтов, в неустанное движение. Восторженное ржание разносило по дворцовой площади, вплоть до выхода к воротам караванщиков. А там, когда едва уловимый порыв возбуждения передался и нам, пустынные скакуны легкими стрелами, выпущенными с тетивы тугого лука, понесли нас по торной тропе торговцев на запад.
Этого резвого запала хватило на четверть пути по сыпучим барханам. Галопирующая тройка с черным призраком во главе перешла на рысь и, уже потом, на шаг.
Песок гасил любое лишнее колебание. Его протяжные песни, под свист ветра, навевали дремоту. Скудные островки растительности, попадающиеся то там, то тут, замылили взгляды и мы только сонно мигали, когда хрусткие горы преграждали путь, и когда искали обходной.