Лигу подал мне руку, когда Тарэ Рыжей пихнула меня в бок, и когда мы поднимались, Нойта глянула на него так, будто требовала еще не полученного ответа. Один рыкнул на воспитанницу для острастки, и тут же лизнул осклабившуюся виноватой улыбкой рыжую морду. Но Корабелла все еще не поднималась. И только когда волчица вплотную приблизилась к ее лицу и вперилась немигающим изумрудным взглядом в глаза, пиратка очнулась и встала.
-Ну, что ж, теперь идите, дети! А ты, Тарья, подойди.
Я шагнула к ней, но шаманка, быстро ухватив меня за руку, тут же нырнула под занавес, закрывающий мою комнату.
- Послушай, дочка, — зачастила она, как только полог занял привычное место, — поведешь их к Уне, но смотри - Корабеллу вперед пусти. Вы с Лигу и Одином за ней с Каной идите, но не подходите близко. Чары мои, что я вам в ночном обряде ради нее открыла, особые. Они на запах настроены. И чтобы подействовала эта магия, материнское касание нужно, в тишине полной. Ведь Уна не поймет ничего, если вокруг столько вас соберется. А получится, так после и брат Анни сестру узнает. - Давай, беги! - тронув амулет, она отступила на шаг и украдкой смахнула слезу с щеки.
Я догнала их на середине пути: снег деловито хрустел под ногами и я будто снова вернулась в те времена, когда вот так же вышагивала рядом с Сибилл по пути в каморку Гайра. Так же шум деревни вливался в уши; так же тоненькие девчушки - новые Призванные, в окружении грациозных волчиц проносились мимо нас, изредка здороваясь и еще реже склоняя головы в приветствии. Единицы останавливались, ошеломленно вглядываясь в наши лица. Среди них я искала знакомых: Этту, Гани и Яккали, но тщетно. И только когда навстречу Одину горделиво выступили три волчицы, я поняла, сколько времени в селении я пропустила. В высокую красавицу с широкими и объемными косами и чуть раскосыми глазами превратилась Призванная Тарэ Лучика. Округлую женственность приобрел силуэт Гани. И даже задорный, вздернутый нос Яккали уже не был поводом для смеха. Густые, темные и чуть кудрявые волосы, перепоясанные диковинным украшением, состоящим из россыпи агатовых бусин на ленте, лежавшие на крепкой девичьей груди привлекали внимание мужчин. А значит и до свадебных клятв недалеко. И еще одной шкурой обогатится наша с Нойтой крыша...
Пока я думала над этим, дорогу мне перегородил рыбий хвост. Огромный сом выгнулся, опираясь на золоченое пузо, хлопнул раздвоенным плавником по насту, взбив облачко налетевших снежинок, и раздосадовано задвигал усами. Это, конечно, не морской змей, о котором иногда рассказывала Корабелла, но и он произвел впечатление на не видевшего таких причуд жителя пустыни. Молодой человек, пораженный в самое сердце, с восхищением наблюдал за разыгравшейся рыбиной, отскакивая от места на котором стоял, когда в особенно высоком прыжке гигант разбрасывал вокруг себя слизь, покрывающую тело. Под улюлюканье рыбаков, колеблющуюся тушу затянули на сани и мужчина - по-видимому, родственник Бейлы потащил ее к их дому.
Тут - то я и заметила, насколько мы отстали. Подхватив Лигу под руку, я попыталась сократить разделяющее нас с Одином, Буревесницей и Каной расстояние. Но, Корабелла, ведомая Анни, двигалась гораздо быстрее нас. Я помнила о чем мне говорила Нойта, да вот только пропускать очередное явление ее магии я не хотела. Оставалось уповать на внезапную задержку, и, слава Аор, она произошла. Еще одна делегация волчиц, по возрасту подходящих Сивур и Анхат, обступила Одина. Зеленоглазый зверь, застрявший между ними, обеспокоенно обнюхал каждую и «заговорил», используя череду непроизносимых звуков, скулежа и обтирания шерсти об шерсть. Когда разговор был окончен, волки выпустили Рыжую и Кану из круга. А нам удалось приблизиться к ним на удобное расстояние. Один же, видимо получивший мысленный приказ от Э’тен и Сибилл, затрусил по тропе к роще Тарэ, но меня это не расстроило. Я была уверена, что он, как и мы, увидит весь ритуал, пусть его и не будет рядом.
Наконец, у кромки озера, мы отыскали заснеженную хижину Уны. Ее муж погиб на Старой Заставе так и не успев починить прохудившуюся кровлю. Самой ей это было не под силу, да и страх за сына был так велик, что не позволил ей просить его о помощи. Последней каплей для еле сводящей концы с концами женщины стало известие о пропаже дочери. После этого жилище потеряло для нее значимость. И теперь оно стояло, продуваемое ветрами и оплетенное рыболовной сетью, как гнездовье паука.
Почти у её дома я размышляла, как она живет. Уна была частью нашего племени, но из-за того, что она утратила спутника жизни и по нужде начала заниматься мужской работой: рыболовством и охотой, ее презирали наши старейшины. К тому же, мать Улле, как и Бейла, была прямым потомком Мирии - предательницы. И хоть Бейла отвагой и хитростью, в деле обороны селения силами Стражей, уже смыла с себя это позорное клеймо, природная неприязнь между нами не утихала и я не интересовалась ее успехами.
Но Уна мне нравилась. Тем, что даже горе, она смогла обратить на благо семьи. Дело ли в интуиции, или может чутье Призванной вывело ее наружу, да только встретили мы ее, выбирающей голыми руками тину и мусор из потускневшего и промерзшего невода.
И когда скрип снега под тремя парами ног заставил ее обернуться, я осознала, что черная полоса в ее жизни закончилась. Худая, со слезящимися глазами женщина, суматошно бросив начатое, поспешил к нам. Источающее пряный аромат - колдовство Нойты и созданная ею иллюзия, сбили Уну с толку.Она метнулась к оторопевшей Корабелле и ласково, с болезненной нежностью, обвила ее лицо руками, будто самый ценный дар Аор. Ее не смутило то, что Рыжая была вдвое выше Анни, да и тонкие и узкие черты зрелой девушки, скрылись под юным обликом ее дочери. То, что именно он предстал перед ней, мы поняли по голубоватому свечению, разбивающемуся на границе ее кожи... Анни тянулась к женщине, и материнское сердце чувствовало это. Запах чар растворился в воздухе, и, по уверению Нойты, это значило, что Корабелла принята в семью. На порог дома Уны приковылял Улле. Вытянувшийся и угловатый, с косматой серо-русой головой с рыжеватым отливом и красноватым лицом с угревой сыпью, он походил на только что проснувшегося от зимней спячки медведя. Распухшие от долгой болезни суставы ног, держали его плохо, но он дошел до застывших в одном моменте женщин и улыбнулся, открыв щербатую изгородь ряда зубов. Корабелла ответила кривоватой улыбкой, расправившейся по мановению Анни. Теперь это ее семья.
Мы смотрели на них, и жалость к Рыжей во мне боролась со злорадным желанием увидеть то, какой будет ее новая жизнь. В конце, концов, переборов злость, я поняла, как еще один грузный камень сдвинулся с привычного места в моем сердце, сдвинулся и упал в бездонную пропасть. Теперь и я приняла ее. Еще один хороший воин вступит в ряды Призванных, что успокоит меня чуть больше, когда мысли вновь дойдут до безопасности моей матушки.
В полном безмолвии: отрешенном, удивленном, восторженном – мы возвращались к дому Нойты.
Как недолог срок, который я проведу с ней. Однако, за степями и пустынями в другом, большом и красном городе с одетыми в белое людьми, меня будет ждать моя любовь, подруга и моя судьба. Весть, которую я принесу им, позволит исполнить объединившее нас пророчество. А что будет дальше, решать нам самим. Юго – восток и запад уже пройдены, но перед нами - передо мной, Сибилл, Иррэ, Лигу и Одином открыта еще добрая половина мира. Каким он будет? Кто знает.
А пока нас ожидал очень, очень долгий день.