- Рыжая!
Одна из голов приподнимается чуть выше и я вижу не погашенный ни временем, ни произошедшими событиями, соколиный взор. Взгляд, в котором сошлись сталь силы женщин нуорэт и ветер свободы пиратского племени. Дикая красота, которая режет глаза. Вблизи нее я слышу скрежет когтей, перемежающийся непонятной возней. И прежде, чем я понимаю, что это - скалящаяся в радостной улыбке морда давно знакомой волчицы, возникает над бортом.
- Кана! - зову ее я и она откликается коротким, ликующим воем.
Вот почему стражи, Призванные и Тарэ не кинулись на помощь. Они посчитали, что мощи двух сестер вполне хватит, чтобы защититься от чужаков. Какое же уважение снискала среди соплеменников и волчьих побратимов эта пара, раз к ней проявляют такое доверие. Я невольно восхитилась Буревестницей и ее Тарэ.
Но кто же ее спутник? Медноголовый вскинулся от воя и я увидела его лицо и фигуру. Юноша оказался на удивление хорош: яркие рыже - рыжие волосы оттеняли веснушчатую белизну кожи, потемневшие до карего оттенка глаза, смотрели строго и прямо, но стоило им чуть-чуть отразить улыбку красноватых обветренных губ, обретали притягательную глубину чаши драгоценного чая. Четкий срез скул и упрямый угол подбородка манили к себе, разбив, судя по всему, не одно девичье сердце. Выточенные линии рук, груди, торса под теплой, но удобной и сшитой под него одеждой, говорили о зрелости и удали. И только улыбка, та улыбка, которая так шла этим глазам, собирая морщинки по краям век, выдавала в нем четырнадцатилетнего мальчишку. Его я встретила десять лет назад. "Улле, что с тобой стало?" Понимаю, в мгновение, когда волны не прекращают нахлестывать на меня, а у берега нашего озера застыл корабль чужаков, когда на руках ребенок - волчонок Призванной и тонкие, длинные пряди волос закрывают пол горизонта, это не совсем тот вопрос. Но столь разительная перемена в его чуть отличной от других нуорэт, но все же привычной мне по виду внешности, требует объяснений.
- Кайса, бейт а раниэ, Стратахалим! - забытое за столько лет, но еще наполненное до краев искрящейся иронией, приветствие толстого караванщика - Хадо полоснуло по памяти.
- Здравствуй и тебе, Буревестница!
Путь в деревню еще не окончен. Но уж если она была здесь и, как в старые времена, занята прежним ремеслом, значит что - то случилось с матушкой.
Подспудная тревога засела в сердце. Она передалась чаду Яккали, мальчик обмяк и потянул руки к матери. Мои руки наконец разжались и грозная, как гнев Аор, Призванная приняла ребенка.
- Сойди на берег, Корабелла, и расскажи, какие пути привели тебя сюда? - стараясь не запутаться в витиеватых оборотах речи и промокших складках одеяния, я сама ступила на зыбкую твердь.
Черная, покрытая дегтем или сажей, веревочная лестница едва не ударила по голове, сброшенная красноватыми от ветра и соли руками моложавой женщины. Я вскинула голову и наткнулась на насмешливый взгляд пиратки. Вот так, будто и не было шаткого перемирия между нами и нашими народами. Одно радовало: Рыжая спускалась и за ее спиной не мостились два куска смертоносной стали, принявшие форму корабельных сабель.
Спустилась. Приосанилась, возвращая на место многочисленные пояса, ремни, пристяжные карманы и подсумки. Взглянула на меня все с тем же выражением лица и пошла вперед, как ни в чем не бывало. Мне осталось только впопыхах одернуть складки мокрой куртки и сарафана и поспешить за ней. Ее шаг и моих три. На нас надвигалась деревенская изгородь с чистыми зеркалами щитов. Мои земли,мое племя, мой дом. Но еще раньше него из буреломного подлеска проступают черты жилища учителя - Гайра. Вот знакомый бугорок, покрытый цвелой травой, покосившийся частокол, низехонькая крыша. Но все это такое, будто ни дому, ни двору не хватало человеческой заботы уже много лет.
Так что же случилось? Куда мог запропаститься Гайр? Я знала, что даже по самым большим заказам на доспехи из серебра таадэт кузнец уходил в рощу на пару,тройку дней. Да и не было поблизости других обученных мастеров, чтобы не жалея больных ног, старик пошел перенимать новый опыт. К тому же страстью к путешествиям на запад, в земли отщепившихся от нас, но еще родных нуорэт, для получения драгоценных знаний, болела одна я. Так куда же? Поток вопросов без ответов прервало внезапное появление Бейлы и Анхат. Преклонивши голову на кивок Корабеллы, не теряющая до сих пор красоты и невозмутимости, женщина и ее Тарэ прошли по заснеженной дорожке навстречу нам. Но что-то, что - то в них заставило обернуться. Извечное высокомерие Бейлы пропало. Приветствие Рыжей было простым и родственным что ли? То ли в силу того, что они были связанны кровью, то ли потому, что Корабелла за годы жизни в деревне приобрела славу непобедимого воина, верно стоящего у врат Старой Заставы, но перемена случилась. И это нравилось мне.