В следующую же секунду меня оттолкнули и сразу после этого я ощутил неслабый удар в скулу. Я даже не собирался защищаться, ведь понимал, что это только моя вина, я слишком заигрался. Наверное, я вообще не должен был начинать играть… Но соблазн был так велик…
И вот теперь я просто лежал и ждал очередного удара. Но его не последовало. Не прошло и минуты, как я услышал громкий хлопок входной двери. Он ушел.
часть VII
Какой же я все-таки придурок. Зачем я тогда повелся на Алискины уговоры?.. Хотя нет, нужно было остановить все еще раньше, тогда, когда Алексей Павлович пьяный по ошибке зашел ко мне в ванную комнату, а я ведь трезвый был, но не оттолкнул, воспользовался моментом. А потом… и говорить не хочется.
Нельзя так играть с людьми. Ведь наверняка он тоже уже чувствовал что-то к своей новой знакомой. И не важно что: симпатию, жалость, влечение, какая разница, главное, что это человеческие чувства. А я будто посмеялся над ними. Посмеялся над ним…
Мало он мне врезал. За такое можно было и хорошенько избить. И он был бы прав. Да я и сам себе бы добавил… Как же сильно, оказывается, я привязался к нему за это короткое время. Нет, я не говорю сейчас о любви. Это слишком большое и сильное чувство, которое не может возникнуть за три коротких встречи. Но сердце в груди заходится в бешеном ритме, как только я вижу его. А тело реагирует на его прикосновения так, словно его руки заточены точно под меня. И разум… разум ни на секунду не дает мне забыть о нем, о его глазах, его голосе, его руках…
Нельзя было заводить все так далеко.
Не стоило этого всего вообще начинать.
С этими мыслями я провалялся до самого утра, не в силах заснуть, не в силах забыть. Иногда хватал в руки телефон, хотелось извиниться, хотелось объяснить, что это не развод, что все иначе. Но приходилось самому себя одергивать. Ну что я ему могу сказать? Любое объяснение будет звучать бредово. Да и не уверен я, что ему нужны эти объяснения. Он, вообще, скорее всего, уже удалил мой номер.
Терзая себя мыслями и переживаниями, уснуть я смог практически перед началом учебного дня. И к черту. Не пойду. Не хочу никого видеть. Не хочу ни с кем разговаривать. Спать… Буду просто спать. Так легче.
Разбудил меня громкий стук в дверь. Казалось, что за ней стоит какой-нибудь качок, из-за отсутствия мозгов решивший, что моя дверь — боксерская груша. Открыл, даже не посмотрев в глазок. Для чего? Все равно хуже, чем сейчас, мне вряд ли будет. К моему удивлению, силачом-тяжеловесом, что едва не выбил мне дверь, оказалась Лилька. И как это ей удается? Она же весит как пакет молока, откуда только силы берутся. А лицо… Ох, что-то совсем недоброе у нее выражение лица. Ну что ж, я же знал, что она придет на меня поорать, так что я готов к ругани и, возможно, моему избиению. Но, только открыв рот, очевидно, для ее любимого «Савин, ты сволочь», она его тут же закрыла, внимательно вглядываясь в мое лицо.
— Он все узнал, да? — Спросила, легко прикоснувшись кончиками пальцев к моей левой щеке.
Я ненадолго завис. Никогда Лилька не отличалась экстрасенсорными способностями. Погодите-ка… Подошел к зеркалу. Так и есть. Под левым глазом гордо красовался фингал. А я-то думал, чего глаз так распух, может, спал неудобно… Наивный.
— Угу. Как видишь… Ладно, поднимай свою челюсть с коврика и проходи.
— Пиздец. Мне даже орать на тебя перехотелось… — А как грустно сказала-то. Я невольно улыбнулся. Орать на меня — это же главное Лилькино хобби. Считай, конфетку у ребенка отобрал. — Но, Савин, если ты еще хоть раз проигнорируешь мой звонок, я тебе телефон к уху приклею.
Вот по глазам вижу — не шутит. Не удивлюсь, если она специально для моей скромной персоны уже и самый мощный клей прикупила…
— Тох, а если серьезно… Что делать-то теперь будешь?
— Да ничего. Как и раньше, смотреть на него издалека, облизываться на расстоянии и просто надеяться… что он меня хотя бы не ненавидит.
В ответ получаю лишь кивок и взгляд, полный сочувствия. Да. Я и сам понимаю, что глупо надеяться, что он не хочет меня за все раздавить, как никчемную букашку, по глупости своей ворвавшуюся, куда не звали, и нарушившую привычный уклад жизни.
Я решил, что не стоит бегать от судьбы в лице Алексея Павловича, так что, ни о каком пропуске первой пятничной пары и речи не шло. Я, конечно, не собирался никак заострять на себе внимание. Хотел прийти пораньше, как обычно сесть за свою заднюю парту и оттуда просто наблюдать за ним… Интересно, отошел ли он от шока, что дарил свои волшебные поцелуи парню? И главное… понял ли, кто именно этот парень…
Как водится, обстоятельства не спрашивают, что я собирался делать, а чего не хотел, их мои планы мало волнуют. Так что, когда я вовремя вышел из дома, намереваясь тихо отсидеться на любимой задней парте, я и подумать не мог, что именно в этот день, мой автобус, что испокон веков приходил в одно и то же время, решит сломаться, а мне придется добираться в институт на другом маршруте, еще и с пересадкой.
В итоге на пару я опоздал минут на пятнадцать. Но, несмотря ни на что, утренний твердый настрой никуда не делся, так что я решительно распахнул дверь нужной аудитории и сразу же был награжден мимолетным взглядом изумрудных глаз. Не думал, что всего за один день можно настолько соскучиться по человеку…
— Савин… А я уж было решил, что вам, наконец, надоело вставать к первой паре, чтобы потом почти все ее время проводить вне стен кабинета… — Начал было он, но потом посмотрел на меня и осекся, очевидно, заметив мое новое украшение, в виде фингала.