Проснулся я рывком — вот спал, а вот уже сна ни в одном глазу. Мысленно прошелся по себе — состояние отличное. Проанализировал вчерашний разговор с девчонками — все верно сделал. И что теперь?
Задумался и понял, что не хочу оставаться в этом городе. В один момент он стал мне чужим, лишенным красок жизни. Надо валить, пока хандрить не начал. Поэтому оделся, спустился вниз — утро, народа почти нет. Сообщил вполне бодренькой девушке, с которой так и не познакомился поближе, что уезжаю. А мои спутницы вольны делать что хотят — их номера оплачены до завтра. Выслушал сожаления, что не срослось, и вот я уже сажусь в машину.
Но перед этим решил заехать к Амалии — обещал же. Минут сорок петляний по улицам, и вот я стою возле ее дома — позвонил, трубку не берет. Решил подняться к ней, вычислив по окну расположение ее квартиры — но никто не открыл. Что ж, я хотя бы попытался. Она дама взрослая, и кто знает, где и с кем сейчас находится.
Написал ей сообщение о том, что, мол, был, не дозвался и поехал. Где меня искать, если захочет найти, она знает.
Дал команду Несси — ехать нам предстоит до портальной арки, которая находилась на другом конце города, с учетом пробок почти два часа.
Переходы через порталы, как я и говорил, были дорогими, но даже так очередь к ним была большая. Но не для меня — тут за все платила империя, и когда я исполнял свои обязательства по договору, проход был обеспечен без очереди и в любое время дня или ночи. Так что я, сверкнув гербами — портальщики как раз работали на нас, поэтому даже на долю секунды не задержали, — со всем почтением въехал в светящуюся арку, которая уже была настроена на Льен.
Выезд встретил меня ярким осенним и не жарким солнцем. Несси сразу чуть затемнила стекла — иначе я бы ничего не увидел.
— Хозяин, мы с вами теперь одни будем путешествовать? — впервые задала она вопрос.
— Как пойдет. Но старой компании больше не будет.
— Вы поэтому грустите? Могу спеть вам песенку, рассказать сказку, станцевать стриптиз.
— Последнее звучит очень заманчиво. Но боюсь, слишком возбуждающе. А просто смотреть, но не делать, неинтересно и противоестественно. Так что поехали-ка мы домой — нас уже должны ждать. Распоряжусь, чтобы тебе провели полное обслуживание. Можешь не стесняться и требовать от персонала все, что захочешь. Одна ты у меня верная и не выносишь мозг. А еще ничего не просишь — сказал бы, идеальная жена, но увы — реальность против нас.
— Это ничего. Главное духовная связь. А она у нас с вами очень сильная. Знаете, как я за вас переживала? — смахнула она пиксельную слезу.
— Говорю же, ты идеальна. И я рад, что ты со мной. А теперь давай посмотрим наши новые владения.
Поместье Нагибиных располагалась на невысоком обрывистом берегу Южной Пилицы, которая здесь расходилась на множество проток. Размерами оно сильно уступало нашему поместью в Москве. И в отличие от него, оно напоминало не загородный дворцовый комплекс, а скорее укрепленный блокгауз. И не случайно: как я прочитал в сети, его архитектор более века назад строил по личным чертежам прадеда, болеющего паранойей. Он все прятался и боялся, что его могут убить — слишком уж сильно покуролесил в свое время. От страха он, кстати, стал много есть и так и умер, подавившись рыбной костью. Говорят, не успели спасти, но я думаю, просто не захотели. И это моя семья, ага.
Главное здание поместья представляло из себя два прямоугольных параллелепипеда, положенных неровно друг над друга; сверху возвышалась коническая крыша. Постройка была сложена из грубых каменных блоков и издалека напоминала средневековую башню. И только при близком рассмотрении были видны современные технологии в виде стекла и бетона.
От основного здания отходили крытые галереи, соединяющие главное здание с остальными, одноэтажными строениями усадьбы. Забегая вперед, скажу, что одно из них, вынесенное над водой на сваях неподалеку от небольшого каменного причала, мне нравилось больше всех — именно в нем я решил устроить себе комнату для медитаций.
Территория поместья была огорожена высоким и массивным забором, также сложенным из грубых булыжников. Парк внутри был совсем небольшим — не чета тем угодьям, по которым я привык совершать утреннюю пробежку в Москве.
Когда проезжали через массивную арку ворот, я заметил подсвеченный холодным белым сиянием герб: на голубом фоне зеленый щит, в центре желтый кулак с оттопыренным средним пальцем. Ну, и девиз, куда ж без него — «Мы на х*е вертим мир».